Чем более конкурентоспособным становится бренд, тем менее охотно школа вступает в партнерские взаимоотношения. «Иностранные игроки понимают, что на нашем локальном рынке мы становимся им конкурентами, стоимость наших программ уже соизмерима со стоимостью нормальных западных программ (правда, пока таких в России не больше пяти). Если раньше западные школы приходили и набирали себе на выставках студентов, то теперь это происходит значительно сложнее. Ведь появляется альтернатива, и человек начинает рассуждать, стоит ли ему ехать за границу, если здесь можно получить столь же достойное образование, при этом без отрыва от работы», – рассказывает Мордовин.

На пресс-конференции, посвященной 15−летию Высшей школы менеджмента СПбГУ, Жан-Поль Ларсон, заместитель декана Высшей коммерческой школы Парижа (HEC-Paris), заявил, что в Петербурге на совместной программе Executive МВА (по модели «Два диплома») аудитория на одну треть будет состоять из иностранцев – сотрудников международных компаний, постепенно расширяющих свое присутствие на местном рынке. Вообще, особый интерес для западных школ сейчас представляют российские школы, ориентированные на академические исследования (такие, как ВШМ СПбГУ) и имеющие государственную поддержку из бюджета.

Модели партнерства
Петербургский рынок демонстрирует достаточное разнообразие моделей партнерства российских и западных школ, от жесткого контроля до курирования, предоставляющего практически полную свободу. Бизнес-школа может работать по франшизе, как, например, Открытая школа бизнеса, директор которой Борис Федоров комментирует принцип работы на локальном рынке следующим образом: «Мы стараемся не изобретать собственные образовательные стандарты, а брать то, что уже хорошо отработано на Западе, и по этим критериям обучать российских слушателей. Слушатели напрямую регистрируются в Открытом университете, имеющем разветвленную международную сеть, и получают при выходе диплом школы бизнеса этого университета. Естественно, забота о репутации заставляет Открытый университет жестко контролировать процесс обучения».

Так, качественная проверка осуществляется на нескольких этапах: отдельно контролируется процесс обучения, отдельно – результаты. Студент имеет возможность проверить себя на адекватность понимания и использования материала. Тьютор отслеживает динамику развития навыков и понимания материала. Кроме того, есть аудит работы тьютора – на самом высоком уровне его контролирует Открытый университет. Обратная связь со студентами реализуется методом анкетирования (что, надо заметить, характерно для большинства бизнес-школ). «То, что Открытый университет позволяет работать нашей школе в России и выдает свои документы, уже является положительной оценкой. Аудит качества результатов обучения осуществляется еще и за счет строгой системы оценки выпускных экзаменационных работ. Слушатели сдают итоговый письменный экзамен, а чтобы соблюсти единство требований, все пишут ответ на один и тот же билет. Человек должен изложить не только теорию, но и описание ее применения в своем бизнесе. Процедура оценки работ подразумевает единство мнений независимых экзаменаторов. В случае возникновения спорных ситуаций согласительные комиссии в России и Великобритании проводят тщательную работу. Вся процедура оценки длится три месяца», – рассказывает Борис Федоров.

Примером достаточно гибкого характера партнерских взаимоотношений является сотрудничество факультета международных и магистерских программ Международного банковского института со школой бизнеса Стокгольмского государственного университета. В начале 1990−х годов, когда возникали первые коммерческие банки, а специалистов для них не было, институт получил финансовую поддержку шведского правительства в создании программ МВА, предназначенных для сотрудников российских кредитных организаций. «Надо сказать, что мы сразу ушли от франшизы, мы не транслируем чужие программы, а разрабатываем собственные совместно с партнерами. Жизнь показала, что программы чисто иностранные не совсем отвечают российским требованиям, так как слушатели получают знания и видение того, как надо строить бизнес и какие применять технологии, с учетом западного опыта, во многом отличного от российского. Чтобы изучить российскую специфику и возможность применения знаний на нашей практике, нам было необходимо участие наших специалистов, как теоретиков, так и практиков. С 1998 года мы изменили программы, ввели новые составляющие, и с тех пор у нас стали преподавать не только шведские, но и российские лекторы. Такие программы позволяют с разных точек зрения осветить те аспекты, которые интересуют российских слушателей», – объясняет декан факультета Татьяна Лебедева.

Шведская сторона контролирует все образовательные процессы, в том числе утверждает список преподавателей, корректирует программы обучения, выставляет окончательные оценки за выпускные экзаменационные работы, организовывает практику, а каждую дипломную работу ведут два научных руководителя – российский и шведский. Однако, как отмечает Лебедева, шведские партнеры, осознавая специфику национальной российской экономики, внимательно относятся к мнению своих коллег, оперативно реагируют и согласовывают изменения и дополнения к существующим программам.

«Мы начинали с жесткого формата, который задала иностранная сторона, потом создали совместную программу «Банковское дело и финансы», а затем разработали авторскую программу «МВА и финансовый менеджмент». Шведские программы по содержанию сильно отличаются от совместно разработанных для России с учетом специфики ее экономики. Например, у нас в программе есть предмет «Кредитование и оценка кредитоспособности», а в Швеции он уже давно отдельно не изучается, так как там это все отработано. А в России с ростом потребительских кредитов и ростом потерь банков это весьма актуально и востребовано сейчас», – поясняет Лебедева.

Вопрос престижа
Немаловажным фактором в принятии решения, куда идти учиться, является язык преподавания той или иной школы. В иностранных бизнес-школах и на некоторых программах российских МВА обучение ведется на английском – интернациональном языке бизнеса. Безусловно, это плюс, если студент планирует работать в западной компании, где все делопроизводство ведется на английском. Но, как отмечает Сергей Мордовин, информация на чужом языке усваивается слушателями далеко не полностью, невзирая на уровень владения этим языком. Примеры, шутки становятся богаче и разнообразнее, а значит, и доступнее для восприятия, когда преподаватель читает лекции русскоязычной аудитории на русском языке. Что отнюдь не исключает иностранный язык как дополнительную дисциплину для русскоязычных программ, тем более что защита дипломов зачастую происходит на английском (если этого требует статус получаемого документа об образовании). «Англоязычные группы создаются для тех, кто хочет работать в компаниях, выходящих на чужие рынки, или в западных компаниях в России. От того, на каком рынке человек собирается работать, зависит, нужен ему или нет английский язык», – считает Борис Федоров.

При получении бизнес-образования немаловажным фактором является степень престижности диплома. Один из главных критериев престижности – это документ западной бизнес-школы с хорошо узнаваемым брендом или диплом российской школы, аккредитованной ведущими международными организациями, такими как АМВА (Association of MBAs), EPAS (EFMD Programmes Accreditation System) и AACSB (Association to Advance Collegiate Schools of Business). Число аккредитованных российских программ пока настолько мало, что их можно пересчитать по пальцам.