13:19 Тихая заводь для языка | |
 Русский язык в Казахстане обедняется и упрощаетсяВ обществе сегодня кипят дискуссии по поводу роли и места русского языка в жизни Казахстана. Не секрет, что он доминирует в общении — и официальном, и бытовом. Существуют разные точки зрения на то, останется ли он таковым в долгосрочной перспективе или постепенно утратит свое значение. Независимо от того, как рассудят история и государство, для понимания процессов, происходящих в языковой среде, нужно осознавать, как и почему меняется язык, на котором говорит значительное число казахстанцев. А он меняется. Любой язык, как некая духовная субстанция, всегда меняется и не имеет свойства застывать на мертвой точке. В какую сторону эволюционирует русский язык в Казахстане и можно ли назвать происходящие с ним изменения эволюцией? Нередко можно услышать даже вполне эпатажные утверждения, что русский язык в Казахстане чище и лучше, чем в самой России. Есть и иная точка зрения. Согласно ей для казахстанских речевых образчиков русского языка свойственны болезненное спокойствие, глубокий провинциализм, медленное «сползание» невесть куда и невесть как. Что русский язык в РК тяготеет к общепризнанным стереотипам, к стандартности и тусклости. В чем и как проявляются трансформации русской речи в Казахстане? Постараемся разобраться. Язык, не вернувшийся с войны Автор книги «Русский язык на грани нервного срыва» Максим Кронгауз замечает: «После перестройки мы пережили как минимум три словесные войны: бандитскую, профессиональную и гламурную… три периода, три моды». Нас все три моды благополучно миновали. Показательны в российской речевой культуре слова-лидеры последних лет: «правильный», «пафосно», «жесть» (за каждым из слов — жизненные установки). Наши СМИ не способны задавать подобные стандарты и стереотипы социального поведения. В казахстанском варианте русского языка нет «мифов», нет этнических или культурологических стереотипов. Дабы не быть голословным, покажем, как русский язык отражен в ассоциативном мышлении русских в России и русскоязычных в Казахстане (см. таблицу). Слова одни и те же, но образы, которые они вызвали, разные, и смысл, который им придается, также вовсе не идентичен. Безусловно, коллективные стереотипы и системы ценностей присутствует и в первом, и во втором случае, но сущностно иные. Несмотря на определенную логичность казахстанского варианта, слово в речи не выражает полного атрибута положения вещей, «идеального» события нет. Язык неотделим от процедур добывания знаний и операций с ним. В этом варианте языка очевидны лишь массовые представления, стереотипные и повторяющиеся образы. Быть может, поэтому в последнее время в казахстанской массовой культуре наблюдаемы риторические принципы и приемы манипулирования массовой аудиторией (рекламные тексты, пропагандистские кампании и т.п.) с суггестивными принципами речевой терапии. К таковым относится, во-первых, упрощение смысла. Действительно, потребительская или избирающая кого-либо масса избавлена от лишних усилий. Но кто вспоминается в таком раскладе? В дневнике Йозефа Геббельса совсем не устарело в нашем случае умозаключение: «Надо заново найти для всего простые слова, иначе мысли сбиваются». Гитлер в «Майн кампф» указывает: «Способность восприятия масс очень ограничена и слаба. Принимая это во внимание, всякая эффективная пропаганда должна быть сведена к минимуму необходимых понятий, которые должны выражаться несколькими стереотипными формулировками». Именно по этой причине не удивляет и казахстанский публицист, именующий своих политических оппонентов «исчадиями ада». Он нашел те слова, которые понятны его публике. Простота хуже стандартности Следующая особенность казахстанского русского языка такова: по отношению к публичному речевому поведению в Казахстане происходит упрощение смысла. В лексике антиглобалистов это принято обозначать как «оболванивание болванов». Стандартность образа — стандартность построения мысли и речи. При этом все правильно и нет ничего расплывчатого. Пожалуй, в принципе невозможны в нашем случае так называемые «противоречивые языковые структуры». Наподобие следующих: «Невыносимая легкость бытия» (название кинофильма), «Я отомщу Украине любовью» (фраза Сергея Параджанова). Игра с размытым смыслом при упрощении смысла просто немыслима и недопускаема сознательно. Пример из казахстанской тележизни. Что мы видим? Из чего складывается речевая динамика в казахстанском молодежном ток-шоу и в казахстанском варианте русского языка? Нет четкости произнесения слов. Начинающие ораторы элементарно комкают начало и конец слов, проглатывают окончания. Возможно, обидное замечание, но некоторым участникам ток-шоу попросту необходимы уроки логопеда. А нам их предлагают как достойные образчики устного выступления. Что же говорят уважаемые дебатеры в ток-шоу? Лексика их бедна и невыразительна. В ряде случаев это исключительно газетная публицистика или выхваченная незадолго до выступления околонаучная терминология. Почему «около»? Ораторы не всегда понимают значения слов (экономических, юридических, политических терминов), коими они оперируют. И у спикера, и у двух команд велико количество ошибок, помноженных на час телеэфира. Тусклая аргументация в ток-шоу «обогащена» вульгарной манерой спора. В риторике это понятие включает в себя следующее: отсутствуют переходы и связи мыслей; не выявляется главное в предмете рассуждения; главенствует излишняя категоричность; используются популистские аргументы к личности. Для любого социолога и политолога, да и для обывателя тоже, подобная аудитория, которую мы можем наблюдать в казахстанских ток-шоу, — это реальная молодежь, а не тот кислотный суррогат, который нам предлагают либо в музыкальном телеэфире или глянцево-парадных репортажах официозных программ. Это реальные люди в их реальном исполнении и телепредставлении. Кстати, с той же долей вероятности вместо молодежных дебатеров можно подставить чиновников, депутатов, а выводы будут относиться и к ним. Любой общественный сдвиг потрясает язык, но что изменилось в казахстанском речевом проявлении, в том числе и в его молодежном исполнении? Вразумительный ответ на этот вопрос пока затруднителен. А потому демагогия подменяет собой реальное искусство ведения спора. Собственно сами образцы речевого мышления казахстанских молодежных дебатеров наглядно демонстрируют явление «нашего восточного резонерства»: слабость суждений, многоречивость, претенциозно-оценочная позиция, склонность к большим обобщениям по поводу незначительных объектов суждения, неуместный пафос. Откуда же статичность казахстанского речевого мышления? И чем это обусловлено? Любопытно привести пространную цитату из толковой работы Багили Ахатовой «Политический дискурс и языковое сознание. Алматы, 2006»: «Исследование этнического сознания групп респондентов — представителей 22 этносов Казахстана — дало возможность научно обосновать лояльное отношение народа к власти, невозможность «цветных» революций в электоральный период в Казахстане. Языковое сознание респондентов отразило непопулярность оппозиции и ее идей среди большинства населения». Это одно из возможных объяснений. Когда не хватает диалогов Язык связан с постижением действительности. Именно диалога по исходному условию и не хватает казахстанским речевым образчикам. Замечу, диалогичность может присутствовать даже в одной фразе, брошенной на митинге: «Бабы, не рожайте коммунистов!» Диалогичность по содержанию является главенствующей в речевом идеале. Именно это качество отсутствует в западном варианте риторики, который, естественно, не может абстрагироваться от западного же типа культуры с приматом индивидуализации, соревновательности, рационализма. Язык (в этом случае неважно — казахский или русский, татарский или уйгурский) в Казахстане перестает быть феноменом культуры и выступает лишь как средство фиксации и передачи информации. Но любое содержание, в том числе и языковое, должно изменяться, иначе оно просто ускользнет из сознания. Владимир Войнович удачно обозначил складывающуюся ситуацию «предварительным языком». Налицо лишь знакомые штампы, когда все верно, нет ничего неопределенного, расплывчатого, недоговоренного. Одно из возможных, но никак не последних объяснений — слабое качество преподнесения русского языка в казахстанских учебниках и программах. Впрочем, это является одновременно и последствием сложившейся ситуации. Ныне учебники по русскому языку в Казахстане принято создавать «с нуля». Отброшены в сторону книги с не одним десятком лет апробации. Читатель поскучнеет, если повторить встречающиеся в них несообразности. Но сами авторы считают, что они создали учебники «нового поколения», что они опирались на «ценный опыт создания учебников, накопленный русистикой за многие десятилетия». Да, не списывали — точно. Но относительно толковы лишь учебники по русскому языку для казахских школ. Там был опыт создания книг за несколько десятков лет, в других — кто во что горазд. Процитируем в современных казахстанских учебниках по русскому языку основные задания: * озаглавьте текст; * согласны ли вы с теми мыслями, которые высказывает автор; * перескажите текст, дополнив его своими наблюдениями и суждениями исходя из собственного читательского опыта. Еще два примера, демонстрирующих уровень казахстанских гуманитариев, все же приведем. К тому же сами примеры весьма показательны. Как составлен государственный стандарт дисциплины «Профессиональный казахский (русский) язык для юридических колледжей»? Элементарно — взяли сомнительного свойства учебник Н.Н. Ивакиной «Профессиональная речь юриста» (М., 1997) и название параграфов российского учебника выдали как основные блоки казахстанского государственного стандарта. При этом, вслед за Ивакиной, смешали все, что было возможно: системные отношения в языке, последовательность изучения языковых уровней (кстати, при преподавании профессионально ориентированной речи это ни к чему). Или же другой пример. Кого «устроят» в здравом уме такие фразы из «Типовой учебной программы» для журналистов (Алматы, 2007) по курсу «Основы публицистического творчества»: «Этот предмет развивает в журналисте коммуникативную роль и изучает формам диалога, полемики, идеям публицистики, оценочному мышлению, выборке фактов»; «Мастерство — это правильная методика владения терминами, а также обучение подачи действительности» (процитировано дословно!). Может ли такой язык давать человеку нормы мышления, познания и социального поведения? Позитивно ли такие языковые практики отражаются на поведении носителей языка, в том числе поведении профессиональном? Представляется, что вопросы эти риторические. Часто можно услышать, что русский язык доминирует во многих сферах общения потому, что его носители обладают богатым вокабуляром, разнообразными языковыми средствами. Но если процессы обеднения и стандартизации языковых практик в Казахстане не будут остановлены и повернуты вспять, через какой-то промежуток времени знаменитая фраза о великом и могучем явно будет выглядеть неуместной рядом с казахстанским русским языком. Вряд ли кому-то от этого будет лучше. Газинур Гиздатов, Профессор кафедры международных коммуникаций КазУМО и МЯ им. Абылай хана. Источник | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |