08:56 Почему сегодня так трудно быть послом русского языка за границей | |
 20 сентября начинает действовать межвизовый режим между Израилем и Россией. С этого момента все граждане РФ, включая школьников и пенсионеров, смогут ежегодно в течение 180 дней, въезжать в Израиль и выезжать из страны столько раз, сколько их душа попросит. В этом, считают израильские педагоги-русисты - победители Международного Пушкинского конкурса "Кому он нужен, этот русский", есть и их заслуга, а также ответ на поставленный вопрос.50 лауреатов VIII Международного Пушкинского конкурса для учителей из 16 стран ближнего зарубежья и Болгарии, Германии и Израиля провели пять важных для них дней в Москве? Высоцкий на иврите Российская газета: Может ли язык быть вне политики? Нам казалось, что да. Хотелось верить, что филологам больше не придется быть политологами, что русский уйдет с баррикад, станет языком культуры и доверия. Но времена, как известно, не выбирают... Инна Розентулер, Израиль, Иерусалим: Пятая часть страны говорит по-русски. Люди, которые приехали 20-30 лет назад, стремятся сохранить русский у своих детей. Однако большинство учеников в наших классах уже родились в Израиле. Для них русский язык даже не второй, он третий, а часто - четвертый язык. Потому что на первом месте, естественно, иврит, на втором английский, обязательный для изучения во всех школах Израиля, затем французский, а в некоторых школах - арабский, который тоже массово изучается. И только затем русский. И тем не менее почти уже готовы учебники по русскому языку для израильских школ, написанные в Израиле. Они учитывают две культуры: русскую и еврейскую. Израиль стал петь русских бардов, Высоцкого, Окуджаву, Кима на иврите. Слышала, как люди говорят: не все понимаю, но чувствую, что есть там что-то такое, что забирает душу. Но и трудности, конечно, есть. Прибавляется количество учеников, которые хотят учить русский, и убавляется количество часов, которые дают на это. Наталья Гусева, Латвия, Вентспилс: Вентспилс - это бывшая комсомольская стройка. Через этот город шел нефтепровод "Дружба", нынче перекрытый. И те, кто строил этот нефтепровод, остались здесь жить. Поэтому русскоязычных много. И для того чтобы найти работу, чтобы общаться с соседями по лестничной площадке, нужен русский. Причем очень часто я слышу, как люди общаются на двух языках сразу. Каждый говорит на своем родном, и все друг друга прекрасно понимают. А русский преподают в латышских школах с шестого класса как второй иностранный, на выбор с немецким. И большинство моих учеников выбирают русский. Политика же в нашем городе построена, таким образом, что приветствуется создание общин. Есть татарская, еврейская, украинская, белорусская и русская, конечно. Все очень дружат. Например, еврейская с татарской. Представляете? И никакой вражды иудеев с мусульманами. РГ: В Германии сейчас живет примерно три миллиона русскоговорящих, большинство из которых наши бывшие соотечественники. Хотят ли они, чтобы их дети знали свой родной язык? Дорит Кён, Германия, Карстад: Я живу в очень маленьком городке и работаю в гимназии. Типичный ребенок, выросший в ГДР, учила русский язык с 3-го класса, принимала участие в олимпиадах, да еще и отец много раз бывал в России и привил мне любовь к русскому языку. Слушаю коллег, и слезы наворачиваются. Потому что в следующем году мне, видимо, придется искать работу. В Германии любят поговорить о красоте русского языка, о его значении в мире. Но в самой стране его статус резко упал. Родители больше интересуются даже латынью, не говоря уже о французском и английском. С каждым годом сокращаются учебные заведения, где преподают русский. Поэтому я всерьез подумываю о том, чтобы уйти из школы. Жаль. Я могу преподавать еще два предмета: английский и немецкий, но люблю-то русский. РГ: Но разве репатриантам не нужны ваши услуги? Кён: Сейчас в моем классе только одна ученица из Белоруссии. Дети мигрантов заинтересованы, как можно скорее выучить немецкий язык, иначе им не будет дороги в вузы. Для меня удивительно, что только пять учителей из Германии приняли участие в вашем конкурсе. Я, узнав о нем, написала письмо в ассоциацию преподавателей русского языка. Но большого энтузиазма это не вызвало. У многих педагогов настроение очень плохое. Им придется искать другую работу. Вот и русский язык в моей школе преподается последний год. Почему так происходит? Не понимаю. Ведь у России с Германией довольно обширные экономические связи. Ирония судьбы по-украински РГ: У украинских учителей вряд ли получится быть аполитичными. В стране издано уже около 80 законодательных актов, которые дискриминируют русский язык... Мария Чех, Украина, Крым: Вся трагедия Крыма заключается как раз в том, что русский нужен всем. Я из Керчи, а это 20 минут переправой - и вы уже на Кубани. Наверное, 98 процентов говорит здесь на русском языке. Но русское население чувствует себя униженным, чувствует постоянный языковой гнет. У меня дочка в младших классах учится, так вот она даже мультик на русском посмотреть не может. Русскоязычные каналы - только на кабельном телевидении, а государственное телевидение - на украинском языке, за исключением редких русских передач. На Новый год у нас практически никто не смотрел телевизор, потому что "Ирония судьбы" шла дублированной. В Украине не издаются книги на русском. Кстати, в наших учебниках это самое пресловутое "в Украине" идет отдельным правилом. Когда я пришла работать в школу первый год, я допустила такую ошибку, мне сделали замечание. Теперь я уже привыкла говорить "в Украине". И еще. С этого года учителя, которые преподают в украинских классах, будут получать больше, чем те, кто работает в русских. В 1991 году мои родители уехали из Грузии по понятным причинам. Сейчас им по 50 лет, у них есть дом, устоявшийся уклад жизни, но после событий в Южной Осетии они опять засобирались уезжать. Говорят, что им стыдно жить в Украине. Стыдно за президента, который после того, как было убито полторы тысячи человек, пожал руку Саакашвили. И я уеду: есть перспектива остаться без работы. Если будет продолжаться нынешняя политика, то Крым опустеет, все жители уедут. Разговоры об одном: мы не хотим здесь жить. РГ: В политике Туркмении, судя по количеству участников конкурса в этом году (их 25!), совсем другие приоритеты? Айгозель Овелекова, Туркмения, Мары: В стране в целом и в образовании в частности, действительно большие перемены. Вернули десятилетку. Большое внимание уделяется компьютеризации и русскому языку в национальных школах. Выпущены новые учебники для каждого класса. Русский изучается в туркменских школах обязательно, наравне с английским. Начиная с первого класса по два часа в неделю, а в старших - по три. Но в отличие от английского мы преподаем и произведения русской литературы. И Тургенева, и Толстого, и Чехова. Олеся Веч, Узбекистан, Фергана: А я в Ферганский госуниверситет после многих лет работы в школе знаете, как попала? В наших школах не стало грамотных преподавателей русского языка. Качество подготовки молодых учителей в вузе было ужасно. Я посчитала, что смогу хоть что-то сделать, чтобы поднять статус учителя русского языка. К сожалению, на сегодняшний день, это не секрет, культура учителей оставляет желать лучшего. Игорь Калакаускас, Эстония, Таллин: Я работаю в очень старой русской школе, которую основала еще Екатерина II, а окончил, кроме прочих знаменитостей, Алексей Ридигер, ныне Патриарх Алексий II. Так вот пересечений с политикой нам не избежать. В 2001 году эстонский парламент аннулировал все удостоверения о знании эстонского языка старого образца: остались временные документы, срок которых истек в 2002 году. Это означало, что надо пересдавать все заново. Несколько человек обратились сначала в суд Эстонии, затем в Страсбургский. Печально то, что среди тех, кто обратился в суд первой инстанции, было всего четверо русских. Помните остроту Геннадия Хазанова по поводу литературной работы Леонида Ильича: не странно то, что Брежнев писатель, странно, что все мы были читателями. Перефразируя, могу сказать, что не странно то, что эстонское государство, в котором я родился и гражданином которого я являюсь, старается защитить в первую очередь эстонский язык и эстонскую культуру. Это, согласитесь, нормально. Странно то, что мы, я имею в виду русских педагогов, русских жителей, которых треть в Эстонии, очень активно ему в этом помогаем. Вот пример. Государство предлагает 70 тысяч крон, это около 150 тысяч рублей, каждой школе, которая сверх плана переведет еще один предмет на эстонский язык. И русские школы выстраиваются в очередь за этими деньгами. А истратить их можно только на то, чтобы расширить и углубить изучение предметов на эстонском языке. РГ: А какие предметы министерство образования Эстонии предложило для перевода на эстонский язык преподавания в русских гимназиях? Калакаускас: Это предметы гуманитарного, идеологического цикла: история, география, музыка, искусство, обществоведение... Доктора мне! РГ: В нашем конкурсе два победителя из Грузии: Ирина Жамкочян из Тбилиси и Мери Придонашвили из Рустави. Мы очень ждали их, чтобы сказать: ни о какой культурной блокаде не может быть и речи. Но педагоги не приехали, хотя на руках у них были визы. Мужья не пустили. Зато через Ригу добралась в Москву руководитель Социально-культурно-образовательного центра соотечественников имени Шартава и лауреат конкурса 2002 года Виктория Попова. Виктория Попова, Грузия, Рустави: В свое время мы решили объединить учительскую и творческую интеллигенцию для того, чтобы сохранять и приумножать культурные и языковые связи между Грузией и Россией. РГ: Ваши планы срываются? Попова: Да, наши лауреаты не приехали, потому что семьи испугались отпустить их в страну, которая сейчас считается врагом. Но что учителя русского языка - это крепкий народ, я знаю, мы вместе выстоим. Вот замыслили поставить памятник Пушкину. И поставим. Чуть позже. Не будем пока проводить крупных акций, но учить любить русский язык будем продолжать. Через любовь приходит все. За все восемь лет Пушкинского конкурса у нас 14 лауреатов - членов нашей ассоциации. Один из советников российского посольства спросил меня как-то: "У вас, что там, инкубатор, что ли, по выращиванию лауреатов?" Я ответила: "Если вы имеете в виду создание тепличных условий - это не про нас. Мы просто поддерживаем учителя русского в Грузии, чтобы он не чувствовал себя Акакием Акакиевичем, чтобы осознавал: он не просто урок дает, а урок жизни. РГ: А будет ли место русскому языку в школах, где учатся младшие братья тех ребят, которым пришлось воевать? Попова: Многие сейчас в отчаянии. Я сама приехала в таком шоковом состоянии, что просто два дня у друзей отходила, отогревалась внутренне от того, что видела, слышала. И у меня душа разрывается между двумя родинами. Я в Грузию приехала, когда мне было 16 лет. А сейчас мне 64 года. Там я крестилась, обросла друзьями. Это невыносимо, когда соседские мальчики с безумными глазами бегут с фронта и просят: "Доктора мне, психиатра!" Потому что они не могут говорить с родственниками... Это страшно. Все как-то уляжется. Но какая рана останется, какой рубец непоправимый между двумя православными народами: близкими, родными, переплетенными геральдическими корнями, семейными, литературными, языковыми узами. Продукт высшего качества РГ: И все же как объяснить маленькому человеку, которого уже ничто, кроме рассказов родителей, не связывает с Россией, зачем он нужен ему, этот русский? Розентулер: Еще 15 лет назад русского попросту стеснялись. Потому что хотели походить на всех. Что, впрочем, естественно для ребенка-репатрианта. Слезно умоляли бабушек-дедушек, пап-мам: "Не говори со мной по-русски, когда приходишь забирать из школы или детского сада. Надо мной будут смеяться". Теперь все больше моих учеников гордятся знанием еще одного языка. Мало того, к нам в классы стали приходить люди, дети которых вообще не имеют русских корней. Говорят, хочу учить русский. Почему? Потому что хочу знать, о чем говорят на улицах, многие мои друзья, подруги говорят по-русски, и я хочу с ними разговаривать. В университетских группах на семинарах по русскому, рассказывают коллеги, сидят выходцы детей эфиопских евреев. Эту ситуацию необходимо осмыслить: на социологическом, на психологическом, на политическом уровне. Это нечто новое. Стефан Иванов, Болгария, Пловдив: В Пловдиве, откуда я родом, русский язык учат практически во всех школах. В Болгарии же он - второй иностранный язык наряду с немецким, французским, английским языками. В школах страны работает около 2500 учителей русского языка. Признаюсь, в обычных гимназиях с мотивацией трудно. Приходится детям объяснять, какие преимущества есть у русского языка. И не всегда получается убедить. Практически нет рекламы русского языка в Болгарии, хотя Российский культурный центр проводит разные мероприятия. Но это все, как говорится, в узком кругу. Нужна политика, которая бы рекламировала продукт высшего качества, русский язык, который приводит к успеху. Между тем аргументы в пользу русского весомые. То, что родственный язык, разве не аргумент? Грамматика для болгарина, правда, трудновата, зато лексика близкая. Или еще. В Интернете, например, информации на русском языке не то что намного больше, но слог русских сайтов ясней, чем у англичан. Знание русского пригодится в бизнес-начинаниях, поскольку в Болгарии много российских инвестиций. Но эти русские фирмы и бизнесмены тоже должны себя рекламировать, чтобы в школах знали, зачем нужен русский язык. Гусева: В последние годы Россия проявила долгожданную активность в популяризации русского языка. Появились программы для детей соотечественников, по которым вузы России предлагают им бюджетные места в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде. Не могу сказать, что дети в очередь выстраиваются, чтобы ехать в Россию. Нелегко все устроить: и родственники там есть не у всех, и программы наши отличаются. Если есть возможность подтянуть свои знания до уровня России, тогда едут. Овелекова: В этом году очень много туркменских студентов отправились учиться бесплатно в российские вузы. Ищем спонсоров для обучения в "Камазцентре", по нефтегазовым специальностям и рудному делу. А что касается потребности учить русский - ко мне сейчас часто обращаются родители с просьбами о дополнительных занятиях. А если есть спрос на репетиторов, то, значит, язык востребован. Да и вообще в Мары русский звучит везде: и в библиотеках, и в магазинах. Доступны все российские каналы по кабельному телевидению. Дело в том, что у нас русский язык преподавался все время. И учитель русского языка был все время нужен. Это хорошая профессия. Русские школы в каждом районе были и при прежнем президенте. Веч: Узбекская молодежь не из-под палки, а действительно искренне желает не просто говорить по-русски, а знать глубину русского языка. Но есть и другой вектор. У меня дочка учится в 8-м классе. У нее собираются подружки разных национальностей, и муж любит их экзаменовать: что Пушкин в такой-то главе "Онегина" написал, да что Достоевский в том-то романе сказал? И очень часто они не могут ответить на его вопросы, оправдываются. А одна девочка долго, в течение недели, пока эти дискуссии происходили, внимательно слушала, молчала, а потом, в один из вечеров строго так спрашивает: "Евгений Александрович, а вы Абая читали? А вы Омара Хайяма знаете? Преподавание литературы в национальной школе - вещь очень деликатная и требует толерантности. Елена Новоселова http://www.rg.ru/2008/09/10/konkurs.html | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |