Митинг-концерт в защиту Химкинского леса, состоявшийся 22 августа в Москве на Пушкинской площади, стал поводом для дискуссий самого разного толка. Широко обсуждалась методика подсчета участников акции. Журналист М.Ю.Соколов пишет в своем блоге, что пропорция в разногласии источников сложилась вполне традиционная:

ГУВД – 800 душ + 200 журналистов; сами участники – 2000 душ; "Эхо Москвы" – 5000 душ.

Как отметил один из комментаторов этой записи, пользователь lesgustoy, цифра в пять тысяч человек взялась из сложения людей, стоявших внутри ограждения и за ним:

Там всего два металлоискателя на такой периметр и очереди, как в мавзолей - только чтобы попасть за турникет. Так что не все пришедшие готовы были ждать гуськом и двигаться черепахой бочком-бочком, чтоб уж ощутить потом себя гражданином. В сумме около пяти тысяч.

Второй популярной темой стало противопоставление хороших и плохих музыкантов. В ответ на публикацию сайта "Молодой Гвардии" "Звезды – о Шевчуке и маргиналах", где приводятся вырванные из контекста слова Бориса Гребенщикова о Шевчуке как о человеке с больной психикой, в ЖЖ активно распространялось электронное письмо БГ, адресованное юзеру _o_tets_:

Юра делает очень важную и нужную для России работу. Он на стороне людей. Пытаться его дискредитировать – то же самое, что дискредитировать русский народ.

Перевести дискуссию на теоретический уровень попытался идеолог "Единой России" Алексей Чадаев:

В России в июле-августе произошла экологическая катастрофа. Погибли миллиарды деревьев на миллионах гектар. Нашей среде обитания нанесён невероятный ущерб, последствия которого будут сказываться десятилетиями. Борцы за всё чистое и светлое этого будто бы не заметили. Как и в июне, они продолжают тянуть публичную кампанию по поводу так называемого "химкинского леса", где за версту торчат коммерческие интересы заказчиков, рубящихся за подряды по "благоустройству" Ленинградки и её окрестностей. Недавно блогосфера оттопталась на активистах МГЕР, устроивших фотосессию в Рязани. Так вот: к "концертам в защиту химкинского леса" куда больше подходят определения "имитация" и "показуха". Только показуха куда более громкая и шумная, с ОМОНом на подтанцовках; но сути это не меняет.

Недоумение по поводу рассуждения Чадаева выражает у себя в ЖЖ пользователь el_cambio:

Какую именно мысль пытается донести до аудитории выдающийся политический философ Алексей Чадаев? Быть может, это мысль о том, что после того, как в результате природной аномалии погибли миллиарды деревьев, бороться за спасение 150 гектаров Химкинского леса от рук коррумпированных чиновников аморально и цинично? Уравнивание катаклизма и чиновников подкупает своей искренностью. Но пожар, ежели он случается, все-таки гасят. Следует ли рассматривать признание Алексея Чадаева как призыв "гасить чиновников"? Дело-то, конечно, полезное и благородное - но нет ли тут разжигания?

* * *

В британской блогосфере идет оживленная дискуссия о раскрепощающей и одновременно ограничительной силе английского языка. Начало обсуждению задала запись в блоге журналиста Guardian Мартина Кеттла под заголовком "В плену англосферы. Мы не знаем, как живут наши соседи". Автор сетует, что английский язык искривляет политическую картину современного мира, в результате чего выборы в Австралии или смерть губернатора Аляски интересуют британцев куда больше, чем более важные для них события европейской политики:

Трудно вспомнить, когда еще нас так мало интересовали европейские дела. И хотя Европа по-прежнему наш крупнейший экспортный рынок и миллионы британцев проводят отпуск на континенте, Европа никогда не была от нас так далеко. Век Интернета, где в теории должен был бы господствовать интеллектуальный и культурный плюрализм, на деле приводит к противоположному. Сила английского языка, одновременно нашего величайшего дара и проклятия, мешает нам проявлять интерес к событиям за пределами всепоглощающей англосферы. Вспоминается карикатура Роберта Мэнкоффа с подписью "Если сейчас век информации, то почему никто ничего не знает?"

Далеко не все комментаторы разделяют тревоги Кеттла. Многие не слишком беспокоятся о континентальных делах, потому что Британия, по их мнению, близка к Европе исключительно географически. Англоязычное сообщество – более реальная культурная и политическая сила, чем институты, рожденные нынешней международной политикой:

38 из 40 лучших университетов в мире находятся в США или Британии. Мне, конечно, жаль французов, которые отрезаны от глобального диалога – им трудно поспевать за современностью, и сегодня их культурная и интеллектуальная мощь гораздо меньше, чем 20 лет назад. А вот скандинавы, например, тоже не слишком интересуются европейскими делами.

По мнению депутата парламента от консерваторов Дугласа Карсвела, затронутая Кеттлом проблема кроется не в английском языке, а в том, что Интернет позволяет взглянуть на международную ситуацию поверх идеологии и показывает подлинную значимость происходящих событий:

Интернет мешает элитам кроить планету и ее население исходя из своих представлений о том, как должен выглядеть мир. Интернет как рассредоточенный и демократический медиум смывает глянец с новой европейской идентичности, эта идентичность – фальшивка, состряпанная далекими от нас элитами. Впрочем, Интернет угрожает не только европейскому элитизму. Он делает из нас граждан, свободных от политики и ограничений централизованного государства. Он делает из нас потребителей, свободных от мегакорпораций. Он делает из нас людей, свободных от географии.