Первоиерарх Русской Православной Церкви Зарубежом Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Иларион, возглавлявший делегацию РПЦЗ на Архиерейском Соборе РПЦ, дал интервью главному редактору газеты «Русский Вестник» А.А.Сенину.

- Ваше Высокопреосвященство, каковы Ваши впечатления от участия делегации Русской Православной Церкви Зарубежом в работе Архиерейского Собора РПЦ?

- Участие в работе Архиерейского Собора Русской Поместной Церкви принесло много радостных впечатлений. Общение с сонмом архипастырей Русской Церкви, приехавших из епархий не только Российской Федерации, но и ближнего и дальнего зарубежья, не может не влиять на всех нас. Мы совместно обсуждали насущные вопросы церковной жизни, и это принесло нам чувство большого удовлетворения и радости от того, что наконец-то мы едины.

- Прошел год после подписания Акта о каноническом общении. Произошли ли какие-либо изменения в жизни Русской Зарубежной Церкви за этот год?

- Год назад мы вздохнули свободно от ощущения того, что, слава Богу, наша Церковь уже не разделенная. В самом начале, когда мы приступили к процессу воссоединения, было много вопросов и даже споров. Но после подписания Акта о каноническом общении нарекания противников стали звучать реже, возможно, они раздаются где-то в газетных статьях. А те, кто не захотел воспринять это событие должным образом, начали устраивать церковную жизнь по-своему. Мы понимаем, что многим было очень трудно отказаться от сложившегося образа мышления из-за недостаточной осведомленности о жизни Русской Церкви в Отечестве. Они не смогли пересмотреть свои воззрения на церковную жизнь в целом.

Кроме того, у них не было возможности побывать в России, где все уже по-другому – Церковь стала свободна. Но вопрос об экуменизме по-прежнему волнует очень многих. Многие люди отказались поддержать воссоединение прежде всего потому, что Московский Патриархат не уходит из Всемирного Совета Церквей. Это больной для многих из нас вопрос.

Как мне пришлось говорить в докладе на Архиерейском Соборе, ряд священнослужителей, приходов и монастырей ушли из Зарубежной Церкви в разные расколы до подписания и в момент подписания Акта о единстве Русской Церкви. По нашему мнению, люди не без оснований опасаются, что призыв Четвертого Всезарубежного Собора к Священноначалию в России – пересмотреть участие во Всемирном Совете Церквей – останется не услышанным.

Мы не можем создавать соблазна для «малых сих», как нам указал Господь. Поэтому, думается, было бы полезно еще раз продумать свои действия в рамках экуменических действий. Опыт Русской Зарубежной Церкви говорит о том, что можно отстаивать свою веру и сохранять свои традиции и обычаи в цивилизованном общении с инославным или даже иноверцами.

Радостно было узнать, что многие архиереи, присутствовавшие на Соборе, согласны с нашей позицией, с тем, что мы подняли этот вопрос. Ведь многие ушли в раскол из-за этого вопроса – и духовенство, и миряне. Думаю, что нашей воссоединенной Церкви можно было бы перейти во Всемирном Совете Церквей на положение наблюдателей, как у римско-католической церкви.

В целом мы считаем, что воссоединение Поместной Русской Православной Церкви – это богоугодное дело, совершившееся при приснопоминаемом Первоиерархе Митрополите Лавре, которого на это направил Господь Бог, и оно состоялось. Сейчас мы должны идти вперед в созидании совместной церковной жизни. Конечно, наша церковная жизнь в разных странах идет своим ходом, но теперь она идет в спокойном духе, с уверенностью в будущем, ибо между нами больше нет взаимного неприятия. Все мы едины.

- Ваше Высокопреосвященство, не могли бы Вы разъяснить нашим читателям, что Вы имели в виду, говоря о возможности введения современного русского языка в богослужении? Об этом Вы упомянули в кратком интервью «Комсомольской правде» после Вашего настолования как Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви. Многим показалось, что «Комсомольская правда» исказила тот смысл, который Вы вкладывали в свои слова.

- Говоря об использовании русского языка в богослужении, я не говорил о церковной жизни в России, я говорил о зарубежье, где русские живут уже многие десятилетия – четыре или пять поколений. Многие уже совсем не понимают русский язык, а тем более, церковно-славянский. Было написано, будто я сказал, что нужно переводить молитвы на английский язык. На самом деле все молитвы, все минеи давно переведены на английский язык. У нас много приходов, где есть много новообращенных в Православие. Естественно, мы не может их заставлять молиться на церковно-славянском языке, потому что они не поймут ни одного слова, разве что «Господи, помилуй».

Мы, за границей, живем в других условиях. Нам приходится совмещать богослужения для русских людей и для новообращенных из местных жителей. Это большая проблема для нас, потому что одна сторона ощущает, что их ущемляют в том, к чему они привыкли, а другие чувствуют, что их игнорируют. Это иногда ведет к конфликтам, поэтому на приходах мы читаем Апостол, Евангелие, ектении на двух языках. Я замечал, что даже те русские, которые достаточно хорошо знают Литургию на славянском языке, когда на Великую Субботу или на Рождество читают паремию (ветхозаветное чтение), даже высокообразованные не воспринимают эти слова, они проходят мимо их сознания, поскольку большинство слов для них незнакомо, и они думают о чем-то своем. А этого делать в церкви не подобает. Поэтому мне представляется, что для того, чтобы люди могли понимать богатство Священного Писания, возможно, эти его части можно было бы читать на русском языке. Как мне кажется, в этом деле нужен пастырский подход.

Это не означает, что мы отвергаем церковно-славянский язык. Вместе с тем надо отдавать себе отчет в том, что церковно-славянский язык всегда менялся на протяжении церковной истории. Тот язык, который основали Кирилл и Мефодий, ныне уже не тот. На протяжении столетий в России он постепенно русифицировался, малопонятные слова в нем приближались к русскому. Мне кажется, что так действовать нужно и сейчас.

- Чтобы Вы хотели пожелать читателям «Русского Вестника»?