Все началось с того, что житель провинциального Кивиыли на северо-востоке Эстонии Саркис Татевосян услышал от своих детей, которые учатся в эстонской школе, что учителя запрещают им разговаривать на переменах по-русски. Саркис еще больше поразился, узнав, что читает его младший сын Левон. В раскрытой книге среди эстонских слов отчетливо просматривались русские матерные слова. Когда разгневанный отец потребовал объяснений, мальчик показал дневник, в котором черным по белому было написано: «Прочитайте произведение Яана Тангсоо «Утиная охота» и перескажите учителю, что там написано».

Зачем эстонским детям нецензурная брань?

На следующий день Саркис Татевосян пришел к директору школы Хейди Уусталу и попросил ее прочитать отрывок из «Утиной охоты». Директриса дочитала до матерных слов и запнулась.

- Читайте! Я хочу, чтобы Вы прочли то, чему учите моего ребенка!

Госпожа Уусталу через силу выдавила из себя непечатные выражения.

- Нравится?

- Нет.

- Вот и мне не нравится, чему Вы учите моего сына. Мне стало известно о запрете русского языка в Вашей школе, и я хочу поставить вопрос ребром: если Вы не разрешаете использование русского языка, то почему приветствуете книжки с русским матом?

Через несколько дней после этого разговора директор запретила Карену (старшему сыну Саркиса Татевосяна) въезжать на территорию школы на автомобиле с привязанной к антенне Георгиевской ленточкой.

Терпение Саркиса лопнуло, и он попросил администрацию школы и ее попечительский совет дать разъяснения по трем вопросам: кто разрешил использовать литературу, содержащую матерные слова? Каким нормативным актом установлен запрет на использование русского языка в эстонской школе на переменах? Чем школа может обосновать свой запрет на ношение Георгиевской ленточки?

Шедевр отписки

Ответ администрации школы процитирую дословно с незначительными сокращениями.

По поводу русского мата: «В своей жизни человек сталкивается с разными текстами, начиная от прозаических бесед и беллетристики, до сложных произведений искусства. В процессе обучения выбираются произведения, которые представляют собой различные жанры, эпохи, литературные понятия по тематике, интересной для учащихся.

В случае с книгой Яана Тангсоо «Утиная охота» имеется дело не с учебником, а с художественной литературой, которая доступна в любой библиотеке. В ней рассказывается о мальчике, чья мать умерла, а отец постоянно занят зарабатыванием денег. Мальчик, поддавшись влиянию друзей, ищет развлечение в наркотиках. В рассказе говорится о том, как это пагубное пристрастие меняет жизнь ребенка, и каким образом он отказывается от наркотиков. Это поучительный молодежный рассказ о вреде наркотиков. Цель этого произведения - предупредить тех, кого надо.

Считаем, что для того, чтобы критиковать произведение, нужно сначала его прочесть, а не выдергивать из контекста одиночные слова или фразы (это о нецензурщине – прим. авт.)».

О запрете на использование русского языка: «Эстонская школа стоит на позиции сохранения и развития эстонской нации и культуры, а также эстонского языка. У иностранных языков тоже есть свое особенное место в учебных планах.

Кивиылиская 1-я средняя школа как эстонская школа должна обеспечить хороший уровень знаний государственного языка детям из семей с прочими языками. Целью обучения является обеспечение знаний учащимися государственного языка, что позволит ученикам из семей с другим языком успешно сдать государственные экзамены как в основной школе, так и в гимназии.

Соответственно школа взяла на себя ответственность за образование, в связи с чем мы рекомендовали и рекомендуем в дальнейшем использовать возможность повышать знание эстонского языка в эстонском обществе (школа является единственным местом практики эстонского языка для многих детей), читать литературу на эстонском языке и смотреть эстоноязычные телепередачи. Учителя не запрещали (исключая случаи использования учениками нецензурных выражений), не приказывали и наказывали учеников, когда те на перемене общались между собой на русском языке».

О Георгиевской ленточке: «У каждого есть право оставаться преданным своим мнениям и убеждениям. И именно по этой причине Кивиылиская 1-я средняя школа всегда одобряла обычай, когда учащиеся не демонстрировали свои духовные, политические или иные убеждения на территории школы.

Поэтому администрация попросила Вашего сына снять со своего автомобиля Георгиевскую ленточку при въезде на территорию школы, поскольку для большей части нашего школьного коллектива она напоминает апрельские беспорядки 2007-го года и носителей этой ленточки, которые выкрикивали оскорбительные лозунги в адрес Эстонской Республики и руководителя ее правительства. Это была одиночная просьба, которую Вы не сочли возможным исполнить. Никакого наказания, ни запрета на въезд на территорию школы для Вашего сына впоследствии не последовало».

Сложно сказать, чего больше в этом «шедевре» отписки: высокомерных поучений или удивительного толкования смысла международной акции «Георгиевская ленточка»?

По утверждению администрации, никто не запрещает говорить в школе на русском языке, но указывается на некое особое место иностранных языков в учебном процессе. Чем же это место особо? Тем, что русский мат не является похабщиной? Если русскоязычных детей принуждают читать книжки, убеждающие читателей в правомерности использования нецензурной брани, то это вполне укладывается в общую политику, направленную на унижение и дискриминацию людей, для которых русский язык является основным средством общения.

Острые углы «круглого стола»

Не получив внятных объяснений, Саркис решил зайти с другой стороны. Будучи активным и деятельным человеком, господин Татевосян собрал «круглый стол», на который пригласил представителей местной власти, деятелей сфер образования, культуры и бизнеса. Он надеялся, что в ходе обсуждения возникшей ситуации будут найдены пути ее решения.

Однако вместо диалога получилась отповедь. Временами заседание «круглого стола» смахивало на суд над Саркисом, которого обвинили в «расколе общества».

Общую атмосферу обсуждения красноречиво характеризуют некоторые реплики участников «круглого стола»:

Эрик Юргенсон (член горуправы): «Эта книга о неблагополучных подростках. Было бы странно, если эти подростки разговаривали в книге на литературном языке».

Вайдо Лахтма (бизнесмен): «Дети и так знают эти слова».

Юлле Руум (учительница эстонского языка в русской школе): «Считаю, что это проблема отдельного родителя, а не коллектива».

Хейди Уусталу (директор Кивиылиской средней школы): «Для нас эта (Георгиевская) ленточка характеризует другие понятия. То, что вы сейчас обсуждаете, не есть тема для обсуждения».

Были, конечно, и конструктивные реплики, призывы к диалогу, но они потонули в трясине демагогии и равнодушия.

Еще один примечательный момент. Участвовавшая в заседании учительница эстонского языка в русской школе принципиально говорила с грузином и армянином на эстонском языке, не обращая внимания на их просьбы общаться на более понятном для них русском. Естественно, что при таком предвзятом отношении найти взаимопонимание оказалось очень сложно.

Многогранность проблемы, поднятой Саркисом Татевосяном, оказалась не доступной пониманию оппонентов. Притеснение и унижение русских детей в эстонских школах - только одна сторона проблемы. Страдает и качество образования эстонских детей. Какими они будут, когда вырастут, если с детства им внушают, что нет никаких табу? Как нынешние эстонские школьники смогут научиться уважать культуру и ценности людей других национальностей, когда те, кто по определению должны показывать пример толерантности и воспитанности, не понимают, что плохого в мате, зачем людям другой национальности разговаривать на своем языке, и что у таких символов, как Георгиевская ленточка нет и не может быть других толкований, кроме изначальных?

После «круглого стола» Саркис Татевосян поделился своими грустными размышлениями:

- Я дал противной стороне шанс показать свою совесть и благоразумие. Если бы я этого не сделал, то и сейчас сомневался, а так… Как они, взрослые люди, не могли этого понять? Несостоявшийся диалог показал, что у администрации школы отсутствует способность признавать свои ошибки, а чиновники, от которых зависит справедливое и комфортное существование всего населения, а не только отдельных его представителей, не желают ничего менять.