Несмотря на то, что официально депутаты Тюменской областной Думы могут позволить себе довольно длительные летние каникулы, в действительности многие берут отпуск на месяц, а то и меньше. Андрей Артюхов, например, планирует взять около двадцати дней отдыха, а потом опять — за работу. Наша беседа с ним произошла как раз в канун временной передышки.

Лето!

— Андрей Викторович, вы давно в политике, поэтому о вашей депутатской и общественной деятельности наши читатели хорошо знают. Сейчас, в перерыве между парламентскими сессиями, хотелось бы поговорить с вами о лете, о школьных и студенческих годах, о ярких воспоминаниях, увлечениях... Вот, например, вы сторонник отдыха созерцательного или активного?

— Я не любитель экстремального отдыха. Дайвинги и сплавы — не для меня. Мой младший сын этим увлекается, с друзьями ходит в горы, сплавляется по речкам. Я в этом плане спокойнее.

В последние годы мы всей семьей ездим в Железноводск, в один и тот же санаторий. За небольшой срок надо успеть восстановить силы и немного подлечиться. За что я люблю это место? Там отличная минеральная вода и красивая природа. Здание санатория стоит на горе Железная, заросшей старинными деревьями, вокруг нее сделаны дорожки для прогулок. И потом, это же лермонтовские места! Рядом с санаторием ему установлен памятник, а недалеко — домик, простенький такой. Именно из него Лермонтов на дуэль уехал.

Так уж повелось: полдня мы лечимся, а после обеда я читаю. Сядешь на балкон, перед тобой горы, зелень, смотришь на все это и книжку перелистываешь. А потом, вечерком, когда спадает дневная жара, можно и погулять.

— Книги вы с собой берете или заглядываете в местные библиотеки?

— Как правило, литературу беру с собой, чтобы за двадцать дней почитать то, что я хочу. Я стараюсь читать книги на английском. Это удовольствие и польза. Когда приходится выезжать за рубеж, — а раньше такое часто случалось, — чувствуешь себя увереннее, если говоришь по-английски. Английский для меня — своего рода хобби. К сожалению, из-за того, что сейчас мало практики, язык подзабывается. Поэтому я использую отпуск для тренинга.

— То есть даже на отдыхе без тренировок для ума вы не можете?

— Фактически — так. Это не просто чтение художественной литературы, а работа с языком. Во время учебы в Ленинградском политехническом институте по специальности «Двигатели внутреннего сгорания» я окончил двухгодичные курсы английского языка. И до сих пор стараюсь поддерживать форму, хотя без разговорной практики это бывает сложно. Сейчас регулярно фильмы на английском языке смотрю, диски слушаю с курсами, книги читаю.

— Хотелось бы вернуться к теме лета, отпуска. Часто путешествуете?

— Мы с семьей многие страны повидали. Правда, не каждый отпуск проводили в дальних странствиях. Как-то лет пять подряд отдыхали в Сочи.

Юность

— Бываете ли в местах, связанных с детством, с родителями?

— Не раз возил семью в Ленинград. Дело в том, что мой отец учился в Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта, а мама — в Ленинградском институте киноинженеров, сейчас его переименовали в Санкт-Петербургский университет кино и телевидения. И, конечно, когда я был маленький, они часто меня возили в город своей юности. Там у нас много родни. Да и сам я в общей сложности провел в Ленинграде десять лет. Пять из них — это учеба, еще год стажировался как преподаватель, год работал на кафедре, а потом три года учился в аспирантуре. Здесь же защитил кандидатскую диссертацию.

Я очень люблю этот город! Позже, когда стал совсем взрослым, привозил семью и показывал родным свои любимые места: Михайловский и Летний сад, Петергоф...

— Тюмень, Ленинград, Новый Уренгой: с ними у вас связаны большие этапы жизни. Какой из этих городов вы считаете родным?

— Тюмень, конечно. Она для меня родная, уютная, понятная абсолютно. Мне здесь комфортно жить. А второй по значимости — Ленинград. Здесь прошла моя юность...

— Наверняка вам есть что вспомнить из той поры!

— Да, от той поры остались и самые веселые, и самые грустные воспоминания.

Я когда из Тюмени приехал, зашел в комнату общежития, а там — четыре железные кровати в два яруса, все старое и разбитое. Конечно, впечатление первое было очень сильное! Потом мы начали потихоньку обживаться: картинкой дырку в стене прикрыли, под матрасы чертежные доски додумались положить, чтобы сетки до пола не проваливались. Но это было не самое главное в жизни. Я с удовольствием учился, увлекся английским языком. После занятий ходил на концерты в филармонию, в театры. Хотелось все посмотреть.

— А студенческий кошелек позволял это делать?

— Ну, приходилось зарабатывать. Самая памятная работа нам выпала на заводе напитков. Газированных. Работа была сопряжена с определенной трудностью: продукта было слишком много!

— Газировки, что ли?

— Всякие были напитки. Понимая наше скудное студенческое положение, нам не запрещали их дегустировать. Так что подрабатывали весело. А еще мы устраивались на стройки, работали на ремонте трамвайных путей. Но этот завод мне понравился больше всего. И не только мне — всей нашей группе.

— Ну вот, студент накопил немного денег и первым делом потратил их... На что?

— На филармонию! Очень любил и люблю фортепианную музыку. Жена и сын закончили музыкальную школу, я тоже в детстве четыре года в музыкалку ходил, а потом занимался с репетитором. В общей сложности фортепиано посвятил около семи лет. Так что, если жизнь заставит, могу сесть и исполнить что-нибудь. Порепетировав до этого немного: без постоянной практики навык улетучивается.

— А когда вы последний раз садились за инструмент?

— Даже врать не буду, несколько лет к нему не прикасался! Просто слушаю, как исполняют другие. Особенно люблю произведения Рахманинова. Недавно к нам в Тюмень приезжал Денис Мацуев. Он сыграл концерт Рахманинова №2 — один из моих любимых концертов. Это так всех зрителей растрогало, некоторые даже плакали. Великая музыка!

А вообще я слушаю разножанровые вещи: классику, джаз, позднего Маккартни, Макаревича и его «Машину времени». Во время моего студенчества они были полузапрещенные, и это придавало им особый шарм. «Машина» тогда выступала по каким-то окраинным ДК, и мы ходили на ее концерты. Я до сих пор знаю практически все песни «Машины времени» и даже могу исполнить на гитаре, только по-дворовому.

— А поздний Макаревич вас не огорчает?

— Нет, потому что это как первая любовь. Верен ему всегда.

Отцы и дети

— Андрей Викторович, в детстве многое помогают понять дедушки и бабушки, ведь родители зачастую заняты работой. Что вы почерпнули из общения со старшим поколением?

— Так получилось, что родители меня воспитывали без помощи дедушек и бабушек. Бабушка умерла рано. Мой дед по материнской линии — Тимофеев Борис Александрович — погиб еще на войне. Он ушел на фронт из Тюмени в июле 41-го. А 10 июня 44-го его не стало, был убит под Витебском. Когда к 50-летию Победы начали готовить Книгу Памяти, мама направила письмо с указанием его данных. Фамилию деда занесли во Всероссийскую книгу Памяти. А оттуда фамилии всех тюменцев перенесли на памятную доску около Вечного огня на нашей тюменской площади Памяти. И среди прочих имен числится там рядовой Тимофеев Борис Александрович... Второй мой дед был филологом, но я его редко видел — он жил в Архангельске, преподавал в институте. У него была отличная память: дед знал наизусть множество стихов, в том числе всего Евгения Онегина!

Интересная у меня однажды случилась с ним «встреча» в питерской библиотеке Салтыкова-Щедрина. Мы тогда с женой работали над кандидатскими диссертациями и искали необходимую литературу. И вот моя супруга среди прочих фамилий по картотеке находит книжки Артюхова Петра Леонтьевича. Они были посвящены Пушкину и Маяковскому. Вот это была приятная неожиданность!

— Какие у вас самые яркие воспоминания из детства?

— В памяти цепко держатся поездки за грибами. У нас это была семейная традиция. Сначала, когда у отца еще не было машины, мы ездили в лес с его коллективом: он тогда в «Главтюменнефтегазе» работал. Организованно так, на автобусах выезжали. Потом у нас появились «Жигули», и мы начали на них в Муллаши кататься. Бывали в других местах — и на Ирбитском, и на Червишевском трактах, но больше всего на Муллашах нам нравилось! Мы там заметки свои делали. Помню одно место, на развилке. Чтобы не потеряться, отец привязал к дереву ползунки моего старшего сына Артема. Как знак особый. И каждый раз, как в лес ехать, при выборе маршрута всегда говорили: едем к ползункам! Они потом все уже выгорели, но долго висели...

А зимой я на лыжах катался с родителями. У «Главтюменнефтегаза» был лагерь «Орленок» на Пышме, вот туда на автобусах работники главка частенько выезжали. Брали напрокат лыжи, лыжня там была хорошая, поэтому ездили с ночевой. Иногда даже на две ночи уезжали! Было весело: горки, песни, лыжи, разговоры.

Летом с отцом на большую рыбалку ездили — в Ярковский район. На любительскую — на Пышму, брали с собой маму. А еще отец часто в шахматы со мной играл — это было наше с ним семейное увлечение.

Наставники и ученики

— В жизни каждого есть человек, который помогает определиться с выбором будущей профессии, а иногда — жизненного пути. Кого вы можете назвать своим наставником?

— Это Муза Павловна, преподаватель физики тюменской школы №7. В старших классах я увлекся физикой. Муза Павловна — к сожалению, не могу припомнить ее фамилии — была талантливым педагогом. Она меня заразила физикой. И не только меня. У нас были очень сильные ребята по этому предмету, и Муза Павловна занималась с нами отдельно, готовила к олимпиадам. И мы оправдали ее старания: в 9-м классе заняли все три первых места на городской олимпиаде по физике (мне присудили третье место). К сожалению, после школьного выпускного я больше не встречал своего педагога. Десять лет я прожил в Питере,

а она рано ушла из жизни. Школьное увлечение повлияло на выбор вуза и специальности.

— Вы были прилежным учеником, студентом, аспирантом, кандидатом?

— К учебе всегда относился серьезно, но аналитический подход у меня сформировался во время аспирантуры. Это был серьезный этап научной работы, аспирантура стала для меня настоящей школой. Мои руководители научили меня заниматься наукой. Студенчество — это одно: учишь теорию, выполняешь практические задания, сдаешь экзамены, зачеты.

А аспирантура учит формировать научный подход к пониманию любой проблемы, искать пути их решения. Моя кандидатская была частью большой работы, связанной с созданием нового комбинированного двигателя для танка. В 1985 году я защитился, а годом раньше получил свидетельство об изобретении двигателя внутреннего сгорания.

— Вы изобрели новый двигатель?

— Да, так записано в авторском свидетельстве. Хотя, если быть точным, я изобрел один из его элементов. Но комиссия решила дать такое название.

После аспирантуры около двух лет работал в Тюмени: в индустриальном институте читал курс лекций по газодинамике. Преподавая, продолжал заниматься научно-исследовательской работой, стал ездить на Север — в Новый Уренгой, Югорск, Сургут. Поездки помогли принять решение о переезде семьи в Новый Уренгой: этот город я уже знал. Так начался новый мощный этап в моей жизни — Крайний Север.

Север

Это период становления меня как руководителя, управленца. С 1988 по 1998 год я работал деканом факультета, директором Новоуренгойского филиала ТГНГУ. Помимо руководства факультетом много внимания уделял хозяйственным вопросам. Сами понимаете, девяностые годы: проблем — море, денег — мало. Тогда мы впервые ввели договорное обучение, и это спасло коллектив. За счет внебюджетных средств при поддержке «Уренгойгазпрома» удалось увеличить зарплату преподавателям, построить два новых капитальных корпуса, полностью их оснастить. Небольшой общетехнический факультет вырос до полноценного филиала университета, оснащенного самым современным оборудованием. За эту работу в 1998 году меня наградили медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени...

— Во время работы на Севере вы выпустили ряд книг. Все они так или иначе касаются судьбы коренных жителей Крайнего Севера. Чем вызвано такое внимание к проблемам северян?

— В 1994 году, когда меня выбрали депутатом Государственной Думы Ямала первого созыва, я вошел в комитет по социальным вопросам и коренным малочисленным народам Севера. В него пришли работать представители малочисленных национальностей. Я и сейчас до сих пор со многими из них дружу. И тогда это было очень интересно для меня. Огромный контраст: Новый Уренгой — современный газпромовский город, и рядом совершенно другая культура и образ жизни — чумы, олени, вручную сшитая одежда, традиции.

— У некоторых народов есть обычай забирать в свои семьи детей погибших родственников. На Севере такое правило работает?

— Железного правила нет. Менталитет тех, кто живет в поселениях, схож с нашим. А вот у кочевников, живущих в тундре, своя психология. И осиротевших ребят действительно часто берут к себе родственники. Да и в дальнейшем подросшие дети могут помочь по хозяйству.

Несколько лет назад, во время поездки по ямальской тундре, я побывал в одной ненецкой семье. Девочка 14-15 лет жила в тундре с родителями и не ходила в школу. Спрашиваю взрослых: «Как же без учебы?» — «А нам помощница нужна!» — отвечают.

Это не массово, но встречается. Кто-то кочует вместе с родными, а кто-то в интернатах учится. Вообще, кочевая жизнь совершенно особая, нам к ней не привыкнуть. Но северяне ее любят, для них она — норма. Все, что аборигены хотят, это чтобы при разработке новых месторождений не была разрушена хрупкая экосистема тундры, и они могли продолжать жить в ней так, как жили их предки. Еще они хотят, чтобы им немножко помогали — горючим, моторами, буранами, рациями, а в случае болезни — оперативно доставляли в больницу и лечили.

Парламент и партия

— Сегодня вы — депутат Тюменской областной Думы четвертого созыва, член президиума фракции «Единая Россия» областной Думы, заместитель председателя комитета по государственному строительству и местному самоуправлению, член постоянной комиссии по вопросам депутатской этики и регламентным процедурам. Кроме того, возглавляете Тюменское региональное отделение ООО «Всероссийский совет местного самоуправления». Очень насыщенная жизнь, как все успеваете?

— Да, скучать не приходится. Трудиться в таком плотном графике мне помогает накопленный за многие годы опыт работы в представительных органах власти: три созыва в Государственной Думе Ямала, второй созыв в Тюменской областной Думе, больше четырех лет в Совете Федерации... Мне интересно, что я делал и делаю. Депутатская и партийная деятельность связаны с реализацией различных проектов, с посещением трудовых коллективов предприятий и организаций области. Ежедневно я вижу новые лица, знакомлюсь с яркими, инициативными жителями нашей области. Когда удается помочь в реализации их замыслов, я испытываю радость и гордость за наш регион и его замечательных людей.