4 апреля в Алматы в дискуссионном клубе «Политон» имени Нурбулата Масанова прошло очередное заседании по теме: «Казахстан: этничность, язык и власть». С докладом выступила Бавна Дэви, лектор Школы восточных и африканских наук, Университет Лондона, Председатель Центра современной Центральной Азии и Кавказа. По существу она презентовала для казахстанской публики свою одноименную книгу, изданную пока только на английском языке, под названием «Kazakhstan – Ethnicity, Language and Power».

Светлой памяти профессора Нурбулата Масанова посвящается

Оказалось, что Бавна Дэви достаточно давно лично знала профессора Нурбулата Масанова, с которым у нее сложились добрые дружественные отношения, и она постоянно общалась с ним в клубе «Политон» при каждом ее пребывании в Алматы. При этом их дискуссии нередко переходили в жаркие споры. «Но наши дискуссии с ним всегда были очень плодотворными. И мне очень приятно выступать в Политоне и одновременно грустно, потому что сегодня я в первый раз нахожусь в этом клубе, когда его нет. И мне очень хотелось, чтобы он прочитал мою книгу. Тем более, что я эту книгу сразу посвятила ему. Но, к великому сожалению, так не получилось. Работая над завершением книги, я и не могла предположить, что с ним может такое произойти. И в знак благодарности к светлой памяти профессора Нурбулата Масанова я хочу отметить, что он сыграл очень важную роль в создании мной этой книги», - сказала Бавна Дэви перед началом своего доклада.

Не было бы колониализма – не было бы национализма!

- Я в первый раз приехала из Америки в Казахстан в 1992 году как докторант и занималась тогда темой возрождения казахской политики на этапе независимости и суверенитета Казахстана и в то же время начала изучать казахский язык, - сказала Бавна Дэви, предваряя свой доклад. – После этого я много раз приезжала в Казахстан, собирала материал в разных регионах Казахстана и поэтому можно сказать, что этой темой я очень долго занималась. Точнее, я занималась разными темами – потому что в книге много разных тем. После окончания своей диссертации я в этой книге начала обсуждать другие, еще более широкие темы, чем тема моей диссертации. А сейчас я хотела бы остановиться на главных аргументах и выводах, которые содержатся в моей книге.

- Самым главным отличием моего подхода в написании этой книги от подходов других западных авторов, моих коллег, которые пишут о языке, национальности и государственности, является то, что я рассматриваю все процессы в рамках так называемого постколониального подхода, дискурса, - заявила Бавна Дэви. – Так, если вы посмотрите на всю литературу на английском и французском языках, то там, во-первых, преобладает подход, широко применяемый к феномену западного национализма, идентичности. Во-вторых, там применяется подход транзитности – движение от коммунистической системы к рыночной, - который также является популярным. В-третьих, в западной литературе, как я называют, преобладает социально-культурный подход, где вообще отношения между Москвой и другими республиками бывшего Советского Союза рассматриваются на фоне культурных, религиозных противоречий между русскими и другими национальностями. Что, якобы, была какая-то политика ущемления со стороны Москвы, и как все это повлияло на язык, культуру и религию в этих странах.

Казахстан как постколониальное государство

- Что означает «постколониальный подход»? – взялась Дэви за определение содержания термина, обозначающего ее методологию. – Конечно, этот термин достаточно широкий. Но самым существенным в нем является то, что я сравниваю Советский период с колониальным периодом. Вместе с тем, несмотря на то, что я беру прошлую советскую историю Казахстана в рамки бывшей колонии, я не собираюсь категорически утверждать, что Казахстан был колонией Москвы. Поэтому в своей работе я рассматриваю - как советский строй и попытка создания социалистического государства отличались от типичной колониальной политики, и если при этом можно выделить «постколониальный подход», то как это можно сделать. И я делаю такой вывод, что советский строй, Советский Союз можно рассматривать как какой-то гибрид, где были колониальные аспекты, но при этом одновременно были и четкие аспекты, как попытка национальных окраин проводить независимую политику в рамках общегосударственного строительства. Если смотреть на Индию и другие классические постколониальные государства, то мы видим, что колониальная система играла очень важную роль. И такие понятия, как «наднациональное самосознание», «государственность» и др. имеют близкую связь с колониальной политикой. Даже сама идея, дискурс национализма – очень сильно зависит от дискурса колониализма: не было бы колониализма – не было бы национализма! Настоящий процесс деколонизации начинается только после того, как независимость и суверенитет уже приобретены. Таким образом, я раскрыла содержание первой главы моей книги относительно применяемых мной теоретических схем и концепций.

От номадизма к национальному возрождению

- Вторая глава моей книги называется «От номадизма к национальному возрождению», то есть, как развивалось у казахов, которые были кочевым народом, понятие национальной идентичности, - продолжила Бавна Дэви. – Конечно, здесь преобладает такое мнение, что у кочевого народа всегда был свой единый язык, единая культура. И даже есть такое мнение, что казахское государство существовало уже в XV-XVI веках. Некоторые говорят, что это – выдумка. Я же считаю, что когда мы говорим о государственности в современном понимании, то тогда государственность не может существовать в отсутствие индустриализации и модернизации. В таком понимании государственности в Казахстане в те времена не было. Более того, кочевое общество и государственность являются противоположными понятиями. И далее я рассматриваю, как тонкий слой казахской национальной интеллигенции, элиты (Алаш орда) на основе русского языка – хотя многие из казахской элиты и говорили на казахском языке, но все дискуссии велись на русском языке - начал создавать воображаемое национальное сообщество.

Превращение кочевых казахов в оседлых манкуртов

- Третья глава моей книги называется «Превращение в манкуртов и гегемония русского языка», - сообщила Дэви. - Это название звучит несколько провокационно. Когда я в 90-х годах собирала здесь материал для своей диссертации, то тогда очень часто звучала идея о том, что было ущемление казахского языка в результате процесса русификации. Я этого не отрицаю. Вместе с тем, полагаю, что это – очень упрощенный подход. И в то время очень часто говорилось о манкуртах, манкуртизации и т.п. Но я это слово определяю по-другому и говорю здесь о том, что в очень широком плане я рассматриваю манкуртизацию как отделение казахов от прошлой кочевой культуры. Это произошло в те времена, когда казахи вынуждены были перейти от кочевой образа жизни к оседлой в результате коллективизации. И на фоне процесса индустриализации и урбанизации казахи потеряли свою кочевую культуру. А эти процессы индустриализации и урбанизации в советский период можно рассматривать как элементы колонизаторской цивилизаторской миссии. Вместе с тем этот процесс не был абсолютно вынужденным. Многие казахи сами тянулись к оседлой цивилизации. И в данном отношении Советской власти удавалось не только давить и доминировать, как гегемону, но и добиться того, что ее доминирование воспринималось в определенной степени добровольно. То есть многие из народа воспринимали, что такая сильная власть – хорошо для развития.

Кому нужен казахский язык в качестве государственного

- В содержании своей книги я хотела бы выделить главу, которая называется «Возведение казахского языка в ранг государственного языка», - перешла Дэви к теме языка. – Почему это случилось и что это обозначает? Как человек, который вырос в Индии (Дэви имеет индийское происхождение), я часто слышала от учителей, что хинди является национальным языком, и что все должны говорить на хинди. Я говорила на хинди, а мои братья – на английском. У нас был такой маленький период суперпатриотизма, когда мы говорили, что все должны говорить на хинди, а те, кто говорит по-английски, должны наказываться штрафом. Политика такая есть, но на самом деле она не осуществляется. Есть четкая государственная политика, что хинди должен быть государственным языком, а на деле есть многоязычная среда. И это – не только в Индии! Поэтому, когда в 90-х годах я слышала в Казахстане лозунги о том, что «Нет языка – нет нации!», то понимала, что такая конструкция сама по себе является лишь политической конструкцией, и что понятие нации при этом сильно политизировано. Как будто язык и нация являются тождественными. Хотя это – не так! Так, человек определенной нации при своем рождении еще не говорит на каком-то языке. Я не отрицаю роли языка в формировании национального самосознания, но существуют нации и национальная идентичность и чувство принадлежности к нации, которые необязательно связаны с родным языком. И в то же время человек, который говорит на своем национальном языке, то это вовсе необязательно означает, что у него есть очень сильно развитое чувство национальной принадлежности. И поэтому язык не всегда является объединяющим фактором внутри одной группы. Наоборот, язык нередко является своего рода яблоком раздора между людьми, принадлежащими к одной национальной группе. И в Казахстане вопрос языка пока является чисто политическим вопросом. И прежде всего политический фактор является главной основой того, почему казахский язык был провозглашен в качестве государственного языка. И я рассматриваю этот процесс не как какой-то диалог между государством и обществом, а как процессы, которые прежде всего были нужны правящей элите. Эти процессы только отражались на обществе, но общество само не было включено в этот процесс. И изначально возведение казахского языка в ранг государственного было политическим шагом, который должен был показать всем – кому, какой нации принадлежит государство. Это – первое, что я хотела отметить в качестве вывода по вопросу о языке. Второе – о национальной интеллигенции. Важно понять, что понятие казахстанской интеллигенции отличается от западного понимания интеллигенции. В советский период не было такого понятия, как «автономная, независимая интеллигенция». Интеллигенция была очень крепко связана с предыдущим строем. Поэтому она практически всегда и везде – за исключением лишь очень ограниченных сфер - всего лишь озвучивала и повторяла то, что говорило государство, что требовал государственный строй. В связи с изложенным, я полагаю, что вопрос о казахском языке пока является вопросом внутриэлитным, а не диалогом между государством и обществом. И если взять Советский период, - особенно в эпоху Брежнева, - то мы видим, что государство не очень сильно вмешивается в культурную жизнь общества. А общество, в целом поддерживая государство и государственную идеологию, на самом деле не верит этой идеологии. И когда я смотрю как в 90-е годы осуществлялась государственная языковая политика в Казахстане, то вижу, что много говорят о том, что президент очень осторожно продвигает казахский язык. Но я должна заметить, что никакой серьезный анализ не может заканчиваться одним человеком и игнорированием при этом общества. Мне лично кажется, что государственной элите не так важно, чтобы сделать казахский язык государственным, сколько важно то, чтобы сохранить статус казахского языка, как государственного. И чтобы на основе этого распределить ресурсы и т.д. И эти процессы подобны процессам, которые происходят во многих государствах Азии, Африки, где уже преобладает многоязычие. Думаю, что в Казахстане статус казахского языка будет неуклонно подниматься. Но это не означает, что при этом исчезнет русский язык. Он будет существовать. Кроме него в Казахстане будет развиваться и английский язык.

О маргинализации некоренного населения в Казахстане

- И последнее, я рассматриваю процессы маргинализации некоренного населения в Казахстане, - отметила Бавна Дэви в заключение своего доклада. - Может показаться, что это звучит спорно. В Казахстане не было – в отличие от других бывших союзных республик – каких-либо национально-автономных образований, которые впоследствие могли бы стать основой для развития сепаратизма или иных конфликтов на межэтнической почве. И даже то, что многие русские в 90-х годах «проголосовали ногами», то есть уехали из Казахстана – также не стало основанием для возникновения межэтнических конфликтов. Как удается в Казахстане избегать подобных конфликтов? Конечно, есть сильный элемент соответствующего менеджмента сверху в области регулирования межнациональных отношений. При этом применяются, в основном, советские подходы предотвращения конфликтов на национальной почве.

Если же рассматривать национальный вопрос в разрезе колониализма, где наблюдается четкое разделение труда по расовому и национальному признаку, то в Советском Союзе это не было так четко выделено. Так, при Кунаеве в Казахстане, – как впрочем, и в других республиках, - шел процесс коренизации, когда преимущество отдавалось представителям коренной национальности, и представители некоренной национальности уже тогда чувствовали это неравенство. И здесь был значительный субъективный дискурс. Так, хотя Советская власть и пыталась создать объективные равные условия для всех наций, тем не менее в том же Казахстане казахи утверждали, что они обладают лишь символической властью, в то время, как реальная власть принадлежит Москве. В то же время не-казахи в Казахстане утверждали, что по-настоящему бесправными являются они, в то время, как реальная власть принадлежит казахам. Таким образом, у каждой нации было свое субъективное представление о том, что у нее не хватает сил решать собственную судьбу. В советскую эпоху подобные представления можно было понять. Но если рассматривать в современном контексте, то мы увидим, что старые представления о межнациональных отношениях еще сохраняются. И это в значительной мере содействует предотвращению в Казахстане конфликтов на межнациональной почве. Из новых институтов тот же институт Ассамблеи народов Казахстана также играет какую-то стабилизирующую роль. Также следует отметить, что такие понятия, как «нация» и «народы» должны быть четко определены для того, чтобы можно было более эффективно управлять межнациональными отношениями. Но эти понятия «нация» и «народы» имеют как раз четкие колониальные черты. В этом заинтересовано государство – а не столько общество – чтобы ему было легко управлять национальными процессами. Есть также процесс фольклоризации. Это было еще в советское время. То есть это процесс, когда национальным меньшинствам не дается права создавать свои национальные автономии, но зато поощряется национальный фольклор, когда создаются этнически-культурные центры прежде всего для сохранения того или иного языка. То же самое происходит и в современном Казастане. И этот процесс фольклоризации также помогает государству управлять межнациональными отношениями.

Вместо послесловия

В процессе обсуждения доклада, а также самой книги, которую в оригинале прочитали политологи Рустем Кадыржанов и Досым Сатпаев, сложилось следующая картина о книге Бавны Дэви, а также по обсуждаемой теме.