13:12 Детские истории Энрике Шмитта, или Что читают на Западе | |
 На Западе читающая публика не составляет большинство населения, но читают там все равно много. Во всяком случае по тиражам сегодня не русские книгоиздатели впереди планеты всей. Хорошо, если они на четвертом месте в мире, а по некоторым сведениям – и на седьмом.Впрочем, это как посмотреть. Любую продаваемую книгу на Западе легко сделать бестселлером. Пиар и реклама поставлены таким образом, что каждую книжную новинку преподносят как событие. После этого не всякий читатель сумеет разобраться: прочитанная им книга – действительно событие в литературном мире или нет. Эпитеты «самый популярный», «мировая знаменитость», «мировой бестселлер» в книжных аннотациях – обычный трюк издателя. Так об Эрике-Эмманюэле Шмитте на обложке любого сборника его повестей или пьес сказано, что он самый читаемый и самый играемый на сцене французский автор. Ну что ж, из французских писателей – может быть. Скажу больше, читая его изданные под одной обложкой повести «Оскар и Розовая Дама», «Мсье Ибрагим и цветы Корана», «Дети Ноя», я грешным делом даже подумал, что у французов появился свой собственный Пауло Коэльо. Во всяком случае Шмитт так же известен и покупаем, как знаменитый португалец, да и по части популяризации религиозных и нравственных ценностей тоже ему не уступает. Напротив, он это делает гораздо тоньше и мастеровитей. Кроме того, его проза и драматургия многофункциональна и бьет сразу по нескольким целям. Шмитт очень образованный человек. Отучившись в консерватории, он занялся изучением философии и защитил диссертацию о Дидро и метафизике. А потом на ее основе сочинил пьесу «Распутник». Вообще, кроме музыки и философии, Шмитт считается еще и признанным специалистом по театру. Собственно, с театра и начался его путь в литературу. Шмитт – ловкий перелицовщик. Свои пьесы он переделывает в повести и даже в романы, и наоборот. Успехом пользуются и те, и другие. Не знаю, насколько он известен как прозаик, но что касается пьес, их в самом деле охотно ставят, как сказал один критик, «в сотнях городов Европы, обеих Америк, Азии и Африки». Насчет сотен городов, наверное, перебор, но на сцене Шмитт популярен – это факт. Так, например, рижане видели его «Загадочные вариации» в нашем Русском театре, кроме того, Роман Виктюк привозил к нам свой знаменитый спектакль «Последняя любовь Дон Жуана». А на латышском в театре Дайлес идет его «Распутник»… И все это очень качественная драматургия. С необычной фабулой и парадоксальными решениями. И что замечательно, в каждой пьесе решается какая-нибудь сложная современная нравственная коллизия или даже проблема. Так в «Загадочных вариациях», кроме того, что в основу пьесы положена одна из музыкальных тем одного известного композитора, великолепно разыгрывается совершенно парадоксальная жизненная ситуация. Муж после смерти жены находит в ее столе связку писем от любовника и от ее имени, как будто она жива, продолжает вести переписку. Таким совершенно невероятным способом двое мужчин умудряются продлить на десять лет каждый свой личный роман с любимой женщиной. У Шмитта есть два главных тезиса, которые обыгрываются им практически в каждом произведении. Точней, две истины. Одна библейская: бог – это любовь. Поэтому любовь у него всегда божественна. И вторая, совершенно земная – мы не знаем, кого мы любим, когда мы любим. Если и есть у Шмитта что-то общее с Коэльо, так это одно странное, на мой взгляд, обстоятельство. Мне кажется, не так интересны написанные ими книги, как интересны для нас, читателей, они сами, Шмитт с Коэльо, в качестве мыслителей и художников. Когда читаешь Шмитта, складывается впечатление, что он (и это вполне естественно, если принять во внимание, что главная его ипостась – преподавательская, Шмитт преподает студентам философию), – что он в своих повестях каждый раз спускается на пару ступенек к читателю. Он очень старается изъясняться – да и думать тоже – проще и доходчивее, чем делал бы это, скажем, в научной статье или диссертации. Шмитт – не художник, а все же популяризатор. Он легко, свободно владеет слогом, но главным для него всегда остается не художественный образ, а некая умозрительная ценность, какая-нибудь идейная конструкция. Сборник из трех повестей – про розовую даму, Ибрагима и Ноя – вроде бы о детях. О том, как они воспринимают религию и через ее призму – весь окружающий мир. Но по сути – это только уловка, прием, удачный способ лишний раз объяснить, что бог един во всех религиях и что никакая вера не возможна без любви. Можно было бы рассматривать эти повести Шмитта как литературный лубок, если бы в них все было так же просто, как прост у него каждый из сюжетов. Казалось бы, используя детскую психологию, он всего лишь разъясняет нам, в чем суть христианства, ислама и иудаизма. Но неожиданно у него за верхним пластом обнаруживаются нижние – и мы тут же соприкасаемся с нравственными проблемами, которые даже трудно обозначить словами. Хотя в общем-то можно свести их к таким вопросам, как о смысле жизни и любви, или что такое религиозное чувство, как не любовь к ближнему, и почему именно она, эта любовь, определяет, к какой вере отнести себя… Таких вопросов у Шмитта немало, и он любит их решать каждый раз неожиданным, парадоксальным способом. http://www.pctvl.lv/?lang=ru&mode=rakurs&page_id=7601 | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |