Все положительные явления от введения ЕГЭ связаны с его разрушающими функциями: он лишил вузы собственных испытаний, а школу – ее выпускного экзамена. Но как замена этих экзаменов. ЕГЭ вызывает большие сомнения
Единый государственный экзамен (ЕГЭ) стремительно вошел в жизнь школ и вузов. Еще в 2006 году можно было прочитать в прессе рассуждения о том, что многоуровневая система тестирования лучше отвечает потребностям образования. В 2007 году Государственная дума РФ проголосовала, и ЕГЭ ускоренными темпами прошел стадию эксперимента, получив с 2009−го статус регулярного экзамена, основного способа проверки качества школьного образования и одновременно единственного испытания при поступлении в вузы (с некоторыми вариациями). Большинство представителей системы образования разделяют ЕГЭ как идею и ЕГЭ как воплощение этой идеи. Как идея он больше привлекает, чем отталкивает, как реализация идеи – скорее наоборот. Взломанные стены
Можно по-разному оценивать степень коррумпированности вступительных экзаменов в российских вузах, но уже тот факт, что ее существование признается и ярыми защитниками высших учебных заведений, говорит не в пользу системы собственных испытаний вузов (между защитниками и ниспровергателями экзаменов вузов давно идет спор о масштабах коррупции и о том, насколько велика здесь вина государства, не способного гарантировать нормальные зарплаты профессорско-преподавательскому составу). С 2009 года абсолютное большинство вузов лишено возможности проводить собственные вступительные экзамены – студенты зачисляются по результатам ЕГЭ. Ситуация с зачислением становится для приемной комиссии вуза одновременно максимально простой и объективной – собрать заявки и провести отсечение (наиболее очевидный вариант – по сумме баллов трех экзаменов).
Впрочем, высшие учебные заведения, попавшие в список 24 ведущих (в Петербурге их четыре), имеют возможность организовать один дополнительный экзамен (какой именно, определяет Министерство образования). Впрочем, эта полумера – все равно очевидный шаг к разрушению порочной практики вступительных испытаний.
Но если взятки за поступление и существуют, то это лишь часть общей картины. Никто никогда не отрицал, что способные студенты всегда необходимы вузам, желающим подняться выше среднего уровня. «Во многих вузах считали и считают: то, какие у вас студенты, важнее, чем то, какие у вас преподаватели. Хороший контингент учащихся необходим высшему учебному заведению для развития», – отмечает ректор Смольного института свободных искусств и наук Николай Копосов. Хорошая иллюстрация данного суждения – вузы, которые берутся содержать талантливых студентов, не попавших на бюджетные места. В частности, в Петербурге целевой прием на договорные места (когда спонсоры факультета оплачивают обучение талантливых студентов и выделяют им стипендии) практикует Высшая школа менеджмента. Во многих вузах лучшим студентам назначают специальную стипендию.
В плане отбора необходимых высшему учебному заведению студентов единый госэкзамен производит скорее отрицательное впечатление. С одной стороны, он дает возможность выбирать из большего числа абитуриентов – это несомненный плюс. Но с другой стороны, тестовый экзамен не дает четкого понимания, какого абитуриента получает вуз. ЕГЭ – по определению прежде всего школьный экзамен, поскольку в первую очередь он оценивает уровень освоения школьных стандартов. Для вузов этого зачастую недостаточно, им нужны не знания сами по себе, а умение их применять. «Смысл высшего образования заключается не в том, что получившие его много знают, а в том, что уровень мышления у них несколько иной. А с помощью одного теста проверить, умеет ли человек мыслить, понимает ли причинно-следственные связи между событиями и явлениями, практически невозможно», – уверен профессор Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов Андрей Харламов.
Во многих странах есть практика, когда в вуз зачисляют на основании школьного аттестата, но она никогда не исчерпывается одними лишь выпускными экзаменами. Если взять примеры Франции или Америки, где подобный подход достаточно развит, то можно увидеть, что вузы рассматривают достаточно объемные досье, описывающие различные успехи школьников, рассказывает Николай Копосов. Но чтобы эта система работала, досье должны быть: а) надежны; б) соизмеримы. В России пока этого достичь практически невозможно. «Получается, что в Америке или во Франции есть школы лучше или хуже, но такого резкого разрыва, как у нас, между хорошими и плохими школами там нет. Плюс степень коррупции, которая пронизывает российские институты, все же явно выше», – сетует Копосов.
Пока составление объективного досье школьника остается в области теоретических рассуждений, все значимые вузы будут стоять за схему «ЕГЭ плюс дополнительное испытание». Если они потеряют такую возможность, то будут пытаться защищать ту единственную альтернативу, что дало государство, – олимпиады. Альтернатива из Олимпии
Сегодня практически все заметные вузы (а если мы говорим о лучших учреждениях, то не только вузы, но и отдельные факультеты) активно развивают единственную официальную альтернативу – олимпиады. «Мы в этом году выделили на своей олимпиаде 175 человек, прошедших трехуровневое испытание. Для них победа на олимпиаде означает, что нужно просто сдать обязательные ЕГЭ на положительный балл – и они наши студенты», – рассказывает Андрей Харламов. Таких олимпиад, дающих возможность в обход ЕГЭ поступить в высшее учебное заведение, не так много – в списках Министерства образования их значится 120. Но через год-два эта цифра должна вырасти в разы: многие вузы или факультеты спохватились только в текущем году и пока не вошли в списки. «Правила организации зачетных олимпиад заключаются в том, что их нужно проводить как минимум два года и на них должно быть не менее 300 участников из разных регионов», – объясняет заместитель декана по бакалаврской программе Высшей школы менеджмента СПбГУ Юрий Федотов. И, как многие, добавляет: «В этом году мы провели первую олимпиаду, в следующем снова будем проводить, и по результатам двух олимпиад рассчитываем на закрепление в министерском списке».
Между тем олимпиадное движение, только набирающее обороты, в некотором смысле нивелирует такую составляющую ЕГЭ, как обеспечение равных возможностей для жителей отдаленных регионов и крупных городов. Из 120 олимпиад, вошедших в министерский список, более 100 – олимпиады Москвы и Санкт-Петербурга. Организаторы признают, что в регионах далеко не все школы знают о существовании олимпиад, еще меньше – информируют и как-то готовят к этому своих учеников.
Олимпиады в основной своей массе оказываются все же столичными и по факту не столь массовыми (главное исключение – олимпиада СПбГУ, которая проводится в ряде регионов России). «Если посмотреть первоначальные данные, окажется, что конкурс на олимпиаде был невелик – три-четыре человека на место», – признает Харламов. Впрочем, представители вузов не тешат себя иллюзиями – олимпиадное движение вряд ли станет весомой альтернативой ЕГЭ. «Пока нет лимитов по количеству студентов, которых вуз может набрать с помощью олимпиады. Но поскольку олимпиады быстро становятся массовым явлением и вузы активно используют этот механизм для отбора студентов по своим стандартам, я думаю, министерство достаточно скоро установит ограничения», – уверен Юрий Федотов. Темнота экзамена и тьма незнания
То, что большинство вузов принимают и будут принимать студентов исключительно по тестам ЕГЭ, – проблема лишь отчасти. В конце концов, лучшие ученики получают более высокие баллы на едином госэкзамене. И если в первый год приема по ЕГЭ у высшего учебного заведения опыта нет, то на следующий он очевидным образом появляется. Отдельные вузы для себя уже в чем-то разобрались и ЕГЭ для них – не кот в мешке. «Мы знаем, что те, кто получил на ЕГЭ по русскому языку меньше 50 баллов, – точно не наши абитуриенты», – объясняет Юрий Федотов. Другой пример из практики Высшей школы менеджмента – английский язык. В прошлом году вуз проводил двухуровневый экзамен по этому предмету. Первым уровнем был тест ЕГЭ, вторым – традиционный экзамен. «Никто из тех, кто набрал меньше 70 баллов на ЕГЭ, второй экзамен не прошел», – вспоминает Федотов. То есть установить планку по ЕГЭ не так уж и сложно. С другой стороны, как показал упомянутый эксперимент, эта планка относительна: из тех, кто набрал больше 70 баллов на ЕГЭ по английскому языку, не все выбраны вузом. Есть и более жесткий по отношению к абитуриентам вариант работы с принятыми по ЕГЭ – отчисление после первой сессии. И прежде всего тех, кто получил во время государственной аттестации необоснованно высокую оценку.
Более неприятное явление, которое ощущают на себе вузы, связано с ЕГЭ не напрямую, а косвенно. Преподаватели, особенно точных и естественнонаучных дисциплин, постоянно недовольны отсутствием системы в знаниях своих студентов. Знания оказываются фрагментарными, представлены некими клочьями. Кто-то может не знать, что такое предел или логарифм, кто-то – простейшие тригонометрические формулы. В физике или химии аналогичные пробелы также не редкость. Сложно в этом винить ЕГЭ, тут проблемы несколько иного рода. В целом понятно, откуда такие дыры в знаниях студентов: нехватка учителей в средней школе в последние годы особенно велика, а значит, те же пределы или изучались в большой спешке, или не изучались вовсе. К тому же данная тенденция накладывается на низкий общий уровень подготовки абитуриентов по всем предметам. «В последнее время очевидно, что в школе возник перекос в сторону гуманитарных знаний, а уровень работ по математике явно слабеет», – рассуждает Андрей Харламов. Но гуманитарии делают такое же негативное заключение об уровне гуманитарных знаний. «Есть отдельные школы, которые готовят выпускников очень хорошо – заметно лучше, чем в советские времена, но основная масса все же демонстрирует плохой уровень», – замечает Николай Копосов.
«Проблема существует – качество образования действительно падает, – соглашается Юрий Федотов и спешит добавить: – Но это не только наша проблема, это общемировой тренд. Посмотрите отчеты мировых держав, возьмите недавнее выступление Барака Обамы». Это действительно так – система среднего образования переживает сегодня нелегкие времена во всем мире. «В последние годы и у нас, и во многих европейских странах постоянно снижалась нагрузка для школьников, – рассказывает директор Санкт-Петербургской классической гимназии №610 Сергей Бурячко. – Там это случалось в большей степени под влиянием некоего социального популизма (общество посчитало, что детям надо больше быть дома), у нас – вследствие давления со стороны медиков». Так что снижение уровня образования – в некоторой степени закономерный итог защиты ребенка от школьной нагрузки.
Вклад в деградацию образования вносят и информационные технологии, прочно вошедшие в обыденную жизнь. Дети читают на порядок меньше книг, активнее пользуются интернетом и, как следствие, привыкают воспринимать и текст учебника, и речь преподавателя крайне поверхностно, некритично, выхватывая готовые ответы, а не логику. «Уверен, что мы сейчас стоим на пороге революции в системе образования. В современном информационном пространстве учитель не может быть только носителем знаний, – считает Сергей Бурячко и раскрывает свою мысль: – Есть традиционная форма образования – так называемый репродуктивный способ: пришел учитель, носитель информации, и передает свои знания ученикам. Так со средних веков учила школа. Но есть и альтернативный подход, он, кстати, известен с античности, когда учитель – не носитель, а побудитель знания. То есть находит такие способы, приемы, чтобы открыть человека к получению информации извне».
Надо заметить, что, к чести Министерства образования, необходимость изменения неких принципиальных основ преподавания осознана. В настоящее время активно разрабатываются и принимаются новые федеральные образовательные стандарты и для младших классов, и для всей средней школы. И побудительная задача учителя – формирование личности, умеющей и желающей познавать мир, – заявлена достаточно четко. Раскрытие проблемы и сокрытие ее
Но вот другой вопрос: насколько новая проверка способностей учащихся позволяет обрисовать общую картину в сфере образования, насколько развернутую картину знаний выпускников дает ЕГЭ? Судя по всему, весьма смутную. Прежде всего потому, что система выставления конечных баллов ЕГЭ остается непрозрачной. Есть задания, которые можно выполнить правильно или неправильно, есть творческое задание, которое проверяется несколькими преподавателями по очевидным критериям. Но есть еще и таинственный анализ сложности вопросов, алгоритм которого никому не раскрывают, а между тем он определяет то, как первичные баллы по различным категориям заданий превращаются в итоговый балл.
В 2009 году в итогах ЕГЭ по русскому языку впервые оказались прописаны рядом первичные и итоговые баллы. И сразу выяснилось, что алгоритм выставления конечного балла очень сложен. Сравнение полярных случаев дает неясную картину. Вот конкретный пример, который привел учитель обычной школы (участник форума www.pedsovet.org): «Ученик этого года, по русскому языку – 37 баллов (то есть выше двойки). Степень выполнения работы: задания категории „А“ – 7 баллов из 30 возможных, категории „Б“ – 0 из 9, категории „С“ – 8 из 21. Математика упрямо говорит, что степень выполнения им экзаменационной работы – точнехонько 25%. Я понимаю, логиты, нелинейная система подсчета, но не понимаю, откуда берутся 37 баллов. Как 15 баллов разбухают в 37, каким образом?» Эти рассуждения хорошо дополняются обстоятельством, которое подметил другой участник форума учителей: четверть правильных ответов на задания категории «А» вовсе не свидетельствуют о каких-либо знаниях: когда ученику надо выбрать из четырех вариантов, 25% правильных ответов – угадывание. Остается короткое эссе, оцененное в 8 баллов из 21, – по мнению учителей, так может написать и семиклассник.
С другой стороны, когда речь идет о работах лучших выпускников, налицо противоположная ситуация с пересчетом баллов. «Вот смотрите, работа: в категории „А“ максимальное количество баллов, в „Б“ – также (соответственно 30 и 9), в „С“ – 19 баллов из 21 возможного, – рассказывает учитель русского языка и литературы Петербургской классической гимназии. – И это один из лучших результатов по городу. Но при пересчете в конечные баллы это работа всего на 89 баллов, то есть два промежуточных балла стоили 11 итоговых». В конечном счете складывается некая общая картина: набрать порядка 50 баллов легко, а более 80 – весьма затруднительно. В случае с другим обязательным экзаменом (математика) «вилка» тоже невелика – 35−65 баллов. В узком промежутке баллов оказывается почти вплотную абсолютное большинство. Рядом стоят тот, кто идеально отписал самые простые задания, но не смог решить достаточное количество сложных, и тот, кто в состоянии выполнять сложные тесты, но допустил некие огрехи в простых. Как на основании такой мешанины можно выявить некий реальный уровень образования или, в перспективе, его эволюцию, остается загадкой.
Другой момент из взаимоотношений школы и ЕГЭ вызывает не меньшую тревогу. Чиновниками от образования единый экзамен всегда позиционировался (и к настоящему моменту ничего не изменилось) как способ адекватной оценки уровня образования. Школы оцениваются в первую очередь по тому, какие результаты на ЕГЭ показывают их выпускники. И этот факт не может не влиять на образовательный процесс – преподавание в одиннадцатом классе практически не ведется. Ученики с учителями просто разбирают варианты ЕГЭ прошлых лет, учатся понимать язык стандарта, зубрят необходимые факты и определения. Представители вузов и школ высказывают одинаковое мнение: тесты ЕГЭ, особенно по гуманитарным предметам, ориентируют на заучивание. И в этом кроется серьезное противоречие: с одной стороны, есть осознанная необходимость перестраивать систему образования, уходить от передачи фактов и определений, с другой – есть стандарт, по которому проверяется качество образования, и он как раз требует фактов и определений.
Категория: ЕГЭ | Добавил: sveta (23.06.2009)
| Автор: Алексей Леонтьев
Просмотров: 2283
| Рейтинг: 0.0 |
Вы овладеете английским!
Вы верите, что всего за несколько часов можно понять, как поставить правильное произношение, не изучая долго и нудно теоретическую фонетику, а всего-лишь поймав "фокус" языка?
Вы верите, что за несколько часов можно понять всю систему английских времен, которую безуспешно учат годами в школе, институте или на курсах?
Вы верите, что вместо скучных учебников можно заниматься по Вашим любимым фильмам и сериалам, испытывая при этом восторг и наслаждение от занятий английским?
Мы не только верим, а и твердо убеждены, так как уже сотни людей прошли по этому пути и поделились с нами своми успехами и достижениями!
И мы верим в Вас, потому что Вы легко научились говорить на языке, который на порядок сложнее английского!
Поэтому более простым и логичным английским Вы овладеете гораздо быстрее и легче! Конечно,если будете делать это правильно, естественным путем - моделируя носителей языка. Руководствуясь при этом не громоздкими правилами, а простыми и понятными визуальными моделями!
Получите бесплатно материалы - подпишитесь на рассылку!
Получите результат немедленно - приступайте к занятиям прямо сейчас!
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Главная страница 
Все положительные явления от введения ЕГЭ связаны с его разрушающими функциями: он лишил вузы собственных испытаний, а школу – ее выпускного экзамена. Но как замена этих экзаменов. ЕГЭ вызывает большие сомнения
