Никита Покровский, ГУ-ВШЭ. Знание иностранного (прежде всего, английского) языка—интересная тема. Казалось бы, это чисто технический вопрос из области простых умений и навыков: кто что знает и кто что умеет делать в этой жизни. Ан нет! В нашей культуре все обстоит сложнее. С любым иностранным языком связано много всякого рода мифологем. Иностранный язык в России и Советском Союзе всегда воспринимался в качестве средства особого отношения к зарубежному миру, «код доступа» к тому, что недоступно основной массе жителей страны, и, как следствие, признак некой избранности. В периоды жесткого авторитаризма (скажем, при Сталине) старорежимные интеллигенты и недобитые дворяне скрывали знание языков, дабы не угодить в места не столь удаленные в качестве немецких или англо-американских шпионов. Но и в самом деле, хорошее знание иностранного языка, как ни верти, показывает определенный уровень интеллектуального и культурного развития персоны. С социологической точки зрения, знание иностранного языка свидетельствует о включенности человека в контекст другой культуры, отсутствие ксенофобии (как правило) и ригидности по отношению к другим ценностным системам.

Во времена перестройки обнаружился обвальный интерес молодежи к английскому языку - я был живым свидетелем этого. Тогда студенты, не будучи профессиональными языковедами, стали изучать английский в массовом порядке—в том числе и в социологии, которую я представляю. Сегодня глядя на это ретроспективно, можно сказать, что, как ни странно, решительного прорыва российской культуры к иностранным языкам, на мой взгляд, так и не произошло. Большинство что-то знает, что-то умеет, но по-прежнему, планка свободного, культурного и грамотного владения языком остается недостижимой. По-прежнему слабое владение иностранными языками создает некий внутренний комплекс неполноценности у многих вполне даже культурных людей. Они не могут общаться на конференциях, не могут нормально переписываться, не могут входить в мир общей социологической культуры, которая, прежде всего, имеет сегодня англоязычную концептуальную наполненность. Волно-невольно, возникает теория относительно того, что есть «способные» к языкам (читай: культурные, элита, продвинутые) и «неспособные» (что называется, dumbs). На самом деле это не так, но общепринятая, но вербализируемая мифологема именно такова. По-прежнему, свободное знание иностранного языка печать особой избранности. И жаль...