Когда я думаю о судьбе российских немцев, на ум невольно приходят строки из сказки-были Андрея Платонова «Неизвестный цветок». Жизнь не благодаря, а вопреки обстоятельствам, как правило, рождает характеры и судьбы, которые не могут не удивлять и не восхищать.
«...Жил на свете маленький цветок. Он рос один на голом каменном пустыре. Он трудился день и ночь, чтобы жить и не умереть. Он очень нуждался в жизни и превозмогал терпеньем свою боль от голода и усталости. Если же ветер подолгу не приходил на пустырь, плохо тогда становилось маленькому цветку, и уже не хватало у него силы жить и расти... Цветок, однако, не хотел жить печально. Все же он постоянно старался расти, если даже корни его глодали голый камень и сухую глину. В такое время листья его не могли напитаться полной силой и стать зелеными: одна жилка у них была синяя, другая красная, третья голубая или золотого цвета. Это случалось оттого, что цветку недоставало еды, и мученье его обозначалось в листьях разными цветами... Пионеры хотели, чтобы и на пустыре земля стала доброй. Тогда и маленький цветок, неизвестный по имени, отдохнет, а из семян его вырастут и не погибнут прекрасные дети, самые лучшие, сияющие светом цветы, которых нету нигде... Меж двумя тесными камнями вырос новый цветок – такой же точно, как тот старый цвет, только немного лучше его и еще прекраснее. Цветок этот рос из середины стеснившихся камней; он был живой и терпеливый, как его отец, и еще сильнее отца, потому что он жил в камне».
Мы предлагаем вам интервью с удивительно талантливой и жизнелюбивой российской немкой Ниной Шнайдер, которая своим искусством делает жизнь людей светлее и радостнее, подтверждает справедливость моих сравнений.
Огромные яркие лоскуты её танцевальных нарядов, как лепестки пёстрых цветов «одна жилка у них была синяя, другая красная, третья голубая или золотого цвета», уже больше десятилетия привычно расцветают то тут, то там на сценах Германии.

- Нина, в этом году вы выпустили диск с народными немецкими песнями, точнее, с наиболее популярными песнями поволжских немцев. Этот музыкальный сборник вы посвятили десятилетнему юбилею жизни вашей семьи в Германии. В посвящении вы благодарите своих родителей за то, что они пронесли эти мелодии «через огни и воды». По-видимому, ваше первое соприкосновение с музыкальной и танцевальной немецкой культурой происходило в семье. Как это было? Помните себя девочкой? Как эти проявления вами воспринимались тогда и кто из родителей особенно влиял на ваше воспитание народным искусством?

- Да, всё началось в семье: у меня поют и мама Амалия, и папа Йоганнес, и братья и сёстры, и тёти и дяди, замечательно пела бабушка Доротея. У мамы очень чистый природный голос, замечательный гармонический слух, она тут же подбирает второй голос даже к эстрадным песням! Папа всю жизнь играет на гармошке, а купил он её в долг, в рассрочку, - уж очень хотел научиться играть, и продавщица ему поверила. А на следующее утро принимали (закупали) зерно, он к открытию магазина принёс все деньги, чему продавщица очень удивилась. Папа, тогда ещё молодой паренёк, терзал музыкальный инструмент долго и упорно, пока не стал первым гармонистом в округе. Он переиграл более 300 свадеб, а другим мероприятиям и счёта нет. В нашей семье всегда любили музыку, преклонялись перед людьми, умеющими играть, танцевать и петь. Старший брат Йоган играет на аккордеоне, баяне, гармони, второй брат Владимир играет на гитаре, в молодости они вместе организовали ВИА, где мне разрешалось с 15 лет вместе с братьями петь.

- Какие танцы и песни были особенно любимы вашими родителями?

- Мы до сих пор с роднёй танцуем «Ой-ру», немецкую польку, вальсы и, конечно же, «Подгорную». У папы был друг Василий, который в 16 лет служил в партизанах, он тоже прекрасно играл на гармони, они учились друг у друга. И никогда никто не говорил, что песня на таком-то языке лучше или хуже, главное, чтобы была красивая мелодия, хорошие стихи, приятная для слуха гармония. Мама привила любовь к народным песням, она знала множество украинских, русских и немецких песен, говорила по-украински без акцента. Пела неповторимые колыбельные, я всегда внутри себя слышу тот голос. Иногда кто-то приносил в семью казахские мелодии, белорусские песни, что сразу же разучивалось, папа подбирал всё на слух. Маленькими девчонками мы с подружками плясали так, что подмётки у сандалий отлетали! Специально вызывали отца, если была свадьба, чтоб он нам за домом поиграл (тогда детей не сажали за стол вместе со взрослыми) и там мы танцевали от души! У нас в доме всегда было много гостей, было очень весело, не принято было говорить о неудачах, никто не жаловался на судьбу, а она-то как раз была у моих родителей нелёгкой... Я в пять лет чуть не ушла с цыганами: они разбили шатры за нашей деревней, это было так необычно, романтично! Моя сердобольная мама давала им сало, яйца, стряпню. Меня всегда манили их песни и пляски под гитару, наверное, поэтому я так мечтала научиться играть. Была по натуре вольная, не любила правила и ограничения, в общем, в душе – цыганка! И танцы у меня порой были очень темпераментными, я не знаю откуда это. У бабушки по воскресеньям можно было послушать (в тайне) немецкие божественные песни, она была глубоко верующим человеком, у неё собирались женщины со схожей судьбой, которых оставили без дома, без мужа, без Родины. У меня всегда от их пения по телу пробегали мурашки, мы с сестрой прятались в соседней комнате под кроватью, они пели многоголосно и очень гармонично, у бабушки был безупречный, бархатный альт.

- Кем были ваши немецкие предки? Как сложилась судьба ваших дедушки, бабушки и родителей во время Второй мировой войны?

- В девичестве бабушка была Генеберг, которая вышла замуж за Йоганнеса Шнайдера в селе Штааль на Волге, в 1937 году его забрали, сказали, что пропал безвести, но на самом деле был расстрелян. У них было восемь детей, не все выжили. Бабушка и дедушка по маме – Амалия и Давид Юстусы, а прабабушка Ольга Пфляум, они тоже жили на Волге. Бабушка Амалия заболела в 1940 году тифом и умерла, оставив трёх дочерей, моей маме было три года. Дедушка Давид женился на Марии, она удочерила детей, а его забрали в трудармию. Он вернулся через десять лет и через полгода умер. Не мне рассказывать, что значит в военное время растить чужих детей, когда нет вообще ничего. Мои родители вынуждены были стать очень бережливыми, и когда они построили дом из самана, казались себе богачами! Родители не имели возможности учиться музыке, их вообще не выпускали много лет из деревни, как и других немцев, но если в человеке заложена любовь к прекрасному, то это никакому режиму не отнять. Мой отец имеет награды за изобретательность и рационализаторство: значки, медали и орден. И если они с мамой вдвоём работали, то мало кто мог за ними угнаться! Нас приучали к порядку, организации, сообразительности, чему мы учили и своих детей. Папа рассказывал, как ему приходилось побираться в семь лет, когда их привезли в Казахстан: на улице холодно, нечего носить, нечего есть, негде жить. Кто-то дал ему картошки, а кто-то натравил собаку, которая укусила его за руку, прокусила варежку, кровь капала на снег, а он не пошёл домой, а собирал падаяния дальше, потому что братику было два года и он пух с голоду. Как они детьми ели сырой ячмень, выливали сусликов, собирали в поле колоски, травы, ягоды, куска хлеба не видели много лет. А в школе их дразнили фашистами с рогами, поэтому мой отец сказал: «Я – русский Иван, а мой брат Богдан Хмельницкий!» Я была уже взрослой, когда слышала за спиной: «Цэ русского Ивана дочка». Мама рассказывала, что они жили в землянке, которую вырыли сообща, их там было 18 человек всякой родни! А потом корова провалилась в их землянку через крышу и какое это было горе. Никто не видел молока, плакали за чашкой баланды. Как им запрещали учиться за то, что они немцы, как их вообще на многие годы лишали голоса, с детства превращали в рабов, унижали и оскорбляли, но не разрешали жаловаться. Они не переставали быть людьми с большой буквы! И главным стало - дать образование нам, доказать, что мы не глупее. Только здесь родители самостоятельно научились читать по-немецки, теперь «глотают» романы! Как ими не восхищаться?

- Расскажите, пожалуйста, о вашей профессии. Почему вы «пошли в искусство»?

- Немецкие песни слышала с пелёнок, но многое не понимала, мои родители говорят на диалекте, он схож немного с разными местными диалектами. Про ленивую Гретхен, про Анде, про путешествия, разбойников, шуточные песни, которые можно петь только на кухне, или о разбитой судьбе – всё это я впитала всей кожей. Плакала всегда, когда бы их ни слышала. За то, что моих родителей не сломали ни другие люди, ни бедность, ни тяготы последствий изгнания, я и решила подарить им песни, которые выучила с ними, которые стали безумно родными, за которые буду стоять гордо. А когда позже на радио появилась «Немецкая волна», мы старались всё записать на магнитофон, разучивали эстрадные и народные песни на слух, брат подбирал их на аккордеоне.

- Кто из педагогов был для вас примером? Что особенно запомнилось из студенческих лет?

- Я рано познакомилась со стихами Есенина, отец пел: «Не жалею, не зову, не плачу...», и все вокруг утирали слёзы. Мама знала очень много стихов наизусть, и если моим родителям выпадала короткая минута отдыха, то они читали! Отец нам рассказывал сказки, я была младшая, засыпала раньше, мои братья на следующий день «перевирали» мне продолжение. Я бежала в клуб со своим стульчиком, если показывали сказку – маленьких не всегда впускали или все места были заняты.
Каменный Брод, куда сослали моих родителей после снятия комендатуры, было удивительно богатое на таланты село: и гармонисты, и хор, и театральные постановки, и танцевальные праздники, и многонациональные традиции, очень сильная в области школа. Мой дядя, Готлиб Шнайдер, был заведующим клубом, чудесно играл на баяне, сочинял на ходу стихи, рисовал, мы всегда бегали смотреть концерты самодеятельности, в которых учавствовала половина села. Уже в школе я сочиняла танцы, пела на смотрах с восьми лет, очень любила литературу, мои сочинения вывешивались на общий обзор. Я даже не мыслила себя в другой роли, выбор профессии был ясен: я поступила в Библиотечный техникум на хоровое отделение. Наконец-то мне показали, что такое нотки! Занятия были желанными: хор-класс, общий хор, постановка голоса, сольфеджио, уроки игры на баяне и т.д. Училась легко, с радостью ездила на всякие практики, писала сценарии, участвовала во всех конкурсах и в 17 лет начала серьёзно заниматься танцами в студии. Дня никогда не хватало, прихватывала ночь, чтобы хоть немного научиться пальцы по грифу гитары переставлять. Мы студентами ездили в Одессу, собирали фрукты, пели песни на украинском языке, и все принимали нас за своих! Преподаватели были замечательными, они успели в нас столько вложить за эти три года, я им всю жизнь благодарна, и группа была просто изумительно талантливая и шумливая: редко кто мог угомониться раньше трёх часов ночи!

- Что было самым трудным в жизни?

- Самым трудным для меня было совмещать материнство, учёбу и работу: в 1984 году родился сын Ванюшка, через два года сын Алёшенька. Контрольные я делала ночью, почти не спала, кочевала по больницам, иногда ревела в голос, с мужем жизнь не сложилась... Вязала на продажу, денег у меня не было, старшему сыну было шесть месяцев, когда я вышла на почасовую работу. Родители меня не оставили, помогали растить сыновей, делились продуктами, поддерживали, как могли. Мои детки часто были со мной на работе, иногда засыпали прямо на стульях, а дома пели по строчке из каждой песни, которые им удавалось запомнить на репетициях. Мы с удовольствием пели детские песенки под гитару, они изумительно разыгрывали сценки из разных сказок.

- Расскажите, пожалуйста, о вашей работе по профессии

- Я закончила учёбу в 1988 году с дипломом высшей квалификации, работала заведующей клубом, что называется, на износ, на всех смотрах первое место, получили звание «Лучший Дом культуры области». Развила очень бурную деятельность, была многократно награждена дипломами, и даже Дипломом ВЦСПС, поэтому получила направление в Высшую профсоюзную школу культуры города Ленинграда, куда поступила в 1982 году. Руководила смешанным хором, было две танцевальных группы, две вокальных, три фольклорных, драматический кружок, трио, дуэты, солисты, чтецы и т.д. Наш коллектив художественной самодеятельности из 76 человек приглашали на все районные, областные, республиканские праздники, снимали на телевидении, передавали выступления по радио. Жила «бегом»: ночами писала сценарии, разучивала песни для хора, ездила на семинары по хореографии, режиссуре, подбирала репертуар для украинской, немецкой, казахской фольклёрных групп, проводила множество мероприятий, перечитывала кучу литературы, чтобы программы были интересными. Откуда только не приезжала молодёжь в наш клуб! Иногда люди спрашивали меня: «А когда ты вообще спишь?» Спала мало, а утром делала гимнастику, крутила обручи, бегала, плавала. Принимала участие в концертах, где в зале было до 10 000 зрителей, и даже не знаю, что трудней: очень много публики или очень мало, когда все глаза видишь.

- Какие качества помогли вам состояться?

- Я очень люблю жизнь, преклоняюсь перед творчеством, музыкой, литературой, искусством, и ради этого стоит бороться с недугами. Я безумно люблю своих сыновей, они дают мне силы, для меня очень яркий пример жизнелюбия – мои родители, они научили меня не сдаваться, а если упала – снова встать и идти дальше. Если я состоялась, как вы пишете, то благодаря энергии, собранности и таланту. Я сама шью костюмы: цыганские юбки, русские сарафаны, восточные наряды. Мы с мамой раньше не смотрели телевизор просто так: распускали старые чулки, скубли овечью шерсть, вязали носки и варежки. Позже это увлечение очень помогало: когда у меня были финансовые сложности, я продавала вязаные вещи. Этому тоже научили родители: не ныть, а что-то решать, делать, предпринимать, в общем, самостоятельности. Мы часто собираемся вместе, родители любят шутить, и я никогда не слышала в их голосе обиды за то, что им пришлось пережить. И когда я приходила к ним со слезами, мне говорили: «Жизнь не всегда состоит из удовольствий, нужно уметь терпеть и преодолевать трудности». Я рада, если мне удалось эту стойкость и жизнелюбие заложить в моих сыновей, они получили немецкое образование, прекрасно говорят на двух языках, работают и уверждаются в этом обществе, а традиции наши семейные – гитара по кругу!

- В какой творческой ипостаси вы чувствуете себя особенно уютно? Насколько я знаю, вы не только поёте и танцуете, но и пишете тексты к собственным песням, выступаете модератором на крупных культурных форумах...

- Наверное, я не могу не петь, поэтому гитара мой близкий друг, серьёзно пишу песни последние восемь лет. После переселения и развода пережила жуткую депрессию, бесконечные бессонницы, вытаскивала себя буквально «за волосы», через слёзы записывала свои переживания. В это время родились песни «Соломенная вдова», «Земная», «Живой огонь». Но самая страшная смерть – от жалости к себе, поэтому это прошло. Когда стало полегче, появился интерес к самовыражению через творчество. А так как я очень многому училась, то и здесь всё здорово пригодилось: стала давать концерты с пианистами коллектива «Русские романсы», с группами «Белая ночь» и «Калинка» из Петрозаводска пела русский фольклор, с гитаристом В. Кулитским цыганские песни, организовала немало мероприятий по интеграции, выступала на русских ярмарках со своими песнями, на встречах земляков, даю концерты под гитару в клиниках, санаториях, домах престарелых, участвую в праздниках города, и не только нашего. Мне нравится быть на сцене, это моё нормальное состояние, хотя всегда очень волнуюсь.

- Песня, танец – душа народа... Какая она, на ваш взгляд, у российского немца? Типические черты, по вашим наблюдениям...

- У меня прекрасные, крепкие, закалённые корни, как у многих российских немцев, и мне невыносимо больно за наш народ - без Родины, без флага, без приданого... Мы – немецко-русские цыгане: не гадай, что будет! А душой мы красивы - в этом наше богатство, об этом нельзя забывать, эту многогранную широту души надо передавать детям. Жаль тех, кто здесь опускает руки, кто не может прижиться и болеет. Это не значит, что им труднее, чем другим. А вообще - люди все разные, и это здорово.

- «За песню, пляску, звон гитары я всё отдам ...» Судя по количеству концертов и выступлений, которые вы дали в Германии, и по количеству собранной вами прессы, это действительно так. Можете вспомнить выступления, которые особенно запали в душу, показались наиболее яркими?

- В Германии мне очень повезло на знакомства с прекрасными музыкантами из России, я выступила в общей сложности более 250 раз. Конечно, часто были благотворительные концерты или частные мероприятия, хотя официальных концертов тоже немало. В 2002 году создала клуб творческих людей в Констанце, на его базе организовала с друзьями в 2004 и 2005 году два фестиваля бардовской песни «С песней по жизни», принимаю участие в проведении других фестивалей, выступаю в клубах бардовской песни, веду концерты на двух языках, пою на разных празднествах. Записала диски: «Русские романсы», «Очи чёрные», «Цыганский праздник», «Чувство»(авторский), «Ай гук мал тоу» - немецкие песни поволжских немцев, «Не прячь глаза» на стихи Ирины Малышевой, «Всё сначала» (авторский), и с первого фестиваля выпущен совместный диск наших современных авторов. Кроме песен на свои стихи пишу мелодии на стихи замечательных поэтов: Анны Ахматовой, Вероники Тушновой, Ирины Малышевой и совремнных авторов Ирины Малышевой, Роберта Лейнонена, Виталия Штемпеля, Анжелики Миллер, Сони Янке и др. С превеликим удовольствием пишу юмористические сказки для взрослых, у меня их уже несколько: «Барин», «Царь Аким», «Ведьма и козёл», «Заколдованное счастье», «Акулина и Детина», «Про Никиту – удальца», «Золушка? Да, Золушка!», «Снежный городок» (для детей), «Юбки». Есть циклы стихов о Родине «Сны из детства», о любви «Западня», «Семь дней», «Клин – клином», о цыганской жизни «Эй, цыгане!» и др. Печаталась в альманахах «Встреча», «Рассвет» с отдельными стихами (2007).

- Чем, на ваш взгляд, отличается наша публика от местной?

- Конечно, наша публика отличается от местной, хотя мне жаловаться грех – принимают всегда и везде хорошо. За эти годы было много статей в местных газетах, я даже за этим не следила, знакомые и почитатели стали домой присылать.

- Можете вспомнить выступления, которые особенно запали в душу, показались наиболее яркими?

- С группой «Калинка» мы шесть лет подряд летом выступали в одной и той же церкви в Констанце, и «Цугабе» было очень трогательным и ярким. Запомнился спектакль в Цюрихе с Олегом Липсом, в котором я играла цыганку Таню, пела и плясала с гитаристом Вадимом Кулитским, потом мне говорили, что это была самая яркая сцена в спектакле. Однажды мы с группой «Талисман» доплыли в шторм – 10 баллов! - до острова Гельголянд, думала, что уже никогда свет божий не увижу. Мы через пару часов давали концерт в местной церкви - так плохо мне бывало редко! Но сцена обязывает, и собираешься со всеми силами. Очень понравилось в Равенсбурге «Талент-шоу», я пела «Коробушку», а в зале публика так хлопала, что я даже не слышала музыки! Здорово было в Карлсруэ и Штутгарте на встрече земляков: земляки фотографировали, брали автографы, покупали СД, иногда я привозила домой целое ведро цветов! Пою на торжествах в церкви «Аве Мария» Шуберта - подходят люди со слезами на глазах, благодарят, это очень трогательно. Я первое время даже удивлялась, как много местных приходило послушать русские песни, всегда делаю короткие переводы перед выступлением, рассказываю о русских немцах, почти никто о нас ничего не знает...

- Как чувствуете себя в стране далёких предков теперь, по прошествии одиннадцати лет? Оправдались ли ваши ожидания, в какой степени?

- Я себя здесь чувствую по-разному: если предоставляется возможность реализовать свои способности – очень радуюсь, если какое-то время затишье – пишу, сочиняю, встречаюсь с друзьями, работаю над новыми идеями. Круг знакомых довольно большой, и среди местных тоже, интерес к тому, что я делаю, всегда присутствует, есть несколько переведённых стихотворений, одно напечатано в книге «Liebe in all ihren Facetten». Одиннадцать лет пролетели быстро, особых ожиданий от родной страны не было, нужно было спасаться: у нас в Кокчетавской области с 1996 года не было тепла, электричества, воды, в больницах замерзали новорожденные, дети часто болели. Зимой 1997 года у меня началась паника, что я не успею вывезти детей и родителей, что просто не доживу, я очень сильно болела. С этой стороны здесь хорошо: спокойна за детей и родителей, - спасибо за приют. А вот с рабочим местом ужасно сложно, и не мне одной.

- Что привлекает в этой стране лично вас и как вы оцениваете жизнь наших соотечественников на новой германской почве? С какими трудностями приходится сталкиваться и, наоборот, какие, на ваш взгляд, здесь у российских немцев преимущества?

- Преимуществ у нас здесь никаких, кроме знания богатого русского языка, но это мало кого впечатляет, лучше бы мы также знали английский. А если ты уже как личность состоялся, то очень трудно начинать с нуля. Я рада, если кому-то удаётся себя реализовать, работать без ограничений: здесь не стой, сюда не ходи, это не трогай – это против моей натуры. Порядок одобряю, чистотой на улице восхищаюсь, людей принимаю такими, какие они есть, радуюсь, что запретили в общественных местах курить, удивляюсь резвости старичков, не понимаю, почему детский сад не работает весь рабочий день, почему так рано в школе определяют будущее человека, почему соседи вмешиваются в чужую жизнь, почему здесь так не любят, если кто-то дома занимается музыкой, зачем нужен «тихий час» среди бела дня? Много чего не понимаю, мы всё-таки пожили в СССР (я имею в виду мою молодость), где культуре уделялось огромное внимание. Мне тогда было хорошо, наверное, потому что я очень любила свою работу, до сих пор по ночам мне снится Дом культуры.

- Расскажите подробнее о сборнике ваших песен «Чувство». Почему? Как вы работали над этим СД? По какому принципу они подбирались?

- Сборник песен «Чувство» зрел долго: я работаю с аранжировщиком из России Мирославом Семанькивом, он получает родившуюся песню, пишет аранжировку, я здесь в студии записываю голоса, отправляю на прессверк, оформляю и распространяю. Самое интересное, что слушателям нравятся разные песни, а я переживала за противоречивость чувств, которые нахлынули в самом начале моей песенной деятельности и которые я обрушивала на слушателя.

- Как возникла идея написать песню «Русский магазин»? «Интересуют меня бывшие «советы», конфеты, бублики и видеокассеты...». «Мне надо семечек мешок, ещё «Рябиновки» чуток, когда я это всё куплю, спокойно, наконец, посплю...»

- Иногда у меня ностальгия по родине, иногда по первой любви, иногда сарказм душит, как было с песней «Русский магазин», который был открыт в Констанце. Я заходила и веселилась от души, ну, конечно, не зло: нашим людям обязательно хочется чего-то, что напоминало бы о прошлой жизни. Своего рода русский островок в Европе, который бы создавал иллюзию привычной жизни. Многих это отчасти излечивает от ностальгии. И всё, что написано в этой песне, я слышала собственными ушами!

- «Горит во мне огонь живой, огонь, который не погаснет...» Откуда истоки этого огня? В чём черпаете силу? Что вас воодушевляет на творчество?

- Иногда мне кажется, что огонь во мне начинает чахнуть (я по натуре ужасная мерзлячка!), но стоит мне где-то выступить, как люди говорят, что я произвожу ощущение пылающего огня, возле которого хочется греться, что я – горящая, пылающая! Откуда силы? Сама не знаю, я ведь уже не раз умирала под ножом в операционной. Мне всегда кажется, что я что-то не успею доделать. Хочу, чтобы мои дети видели меня живой, деятельной, весёлой, чтобы я могла помочь им жить. Чтобы родители спокойно спали, отдохнули наконец-то.

- Спасибо! Желаем вам дальнейших творческих успехов!