Борьба ведется за следующее: 

1.     сферы использования (бытовая или узкоспециализированная лексика);

2.     географию распространения; 

3.     количество носителей. 

Тот, кто выигрывает, получит шанс на существование в будущем. Это ничто другое, как закон джунглей. Но если в животном мире убийство или смерть одной-двух особей почти никак не влияет на общую ситуацию выживания всего вида, то в мире языкового и культурного разнообразия исчезновение языка – и вместе с ним культуры – приводит к намного большим потерям, потому что каждый язык индивидуален и неповторим.

Утративши язык, мы вроде бы теряем ключ к замку, который висит на сокровищнице многоязычности, потому что теряется доступ к информации (обычаи, традиции, литература и тому подобное), “закодированной” тем потерянным языком.

Как это ни странно, но в настоящий момент языки исчезают быстрее, чем виды животных на Земле.

Поскольку перед человечеством всегда стояла проблема взаимопонимания при условии отсутствия действенного средства международного общения, то многоязычность и доныне рассматривается как преграда, которую следует преодолевать всеми возможными способами. Человечество не многого достигло здесь. Обычно в качестве инструмента международного общения использовался чей-то национальный язык. Это была сначала латынь, потом французский, а теперь английский.

Не следует также думать, что люди выбрали эти языки сознательно и по собственному желанию. Просто экономически и в военном отношении более сильное государство навязывало своим более слабым соседям собственный вариант “решения” задачи.

Механизм взаимодействия языков между собой в вышеописанной “дикой” ситуации графически можно изобразить так: 

                                

 Данная ситуация очень похожа на работу агрегата или двигателя, который забыли смазать. Последствия очевидны – после непродолжительной работы какая-то (чаще наиболее важная и дорогая)  деталь выйдет из строя, обязательно повредив как можно большее количество других, что были в непосредственном сцеплении с ней.

Анализируя этот механизм, мы можем обнаружить следующие недостатки:

1.     абсолютно нелогично использовать национальный язык для  междунационального общения – это все равно что забивать в стену гвозди микроскопом;

2.     овладеть любым этническим языком на том же уровне, на котором им владеют носители от рождения очень дорогое и длительное занятие: максимум усилий, но минимум результатов. К тому же вы будете всегда отставать от них на шаг, на полшага, на миллиметр;

3.     если подходить к этому вопросу с позиций этики и морали, то это просто несправедливо! Поскольку все национальные языки имеют одно и то же задачу, а именно: обслуживать потребности в общении народа-носителя, то возникает закономерный вопрос: “Чем мой язык хуже?!” Так в том и вся штука, что ничем не хуже и не лучше. Все этнические языки в мире по своей сути одинаковые. Разными они могут быть только по своей структуре, грамматике.

Хотя данная схема имеет много недостатков, но есть и одно преимущество – сверхдоходы в образовательном секторе.

Так, в октябре 2005 года профессором Женевского университета, специалистом в отрасли лингвоэкономики господином Франсуа Грином был опубликован отчет, в котором он исследовал языковую ситуацию Евросоюза. Наиболее поразительным выводом отчета является то, что вследствие господствующего положения английского языка в мире Великобритания получает 17-18 миллиардов евро ежегодно.

Понятно, что не идет речь о прямых выплатах Соединенному Королевству за использование языка, а только о 75% из всех поступлений, которые профессор оценивает, как следствие гегемонии английского в мире, а не демографического веса самого языка.

Эти суммы страна получает из таких источников:

1.            экономия от сокращённого преподавания иностранных языков, а именно: по достижению 14-16-летнего возраста школьников уже не учат иностранным языкам. Считается, что английский достаточно распространен, а потому зачем тратить деньги? Эта практика чаще приводит к катастрофическим последствиям. Бывший посол ФРГ Томас Матушек по этому поводу говорит: “Я боюсь, что молодежь, которая не знает ничего, например, о Германии, может проникнуться ненавистью к иностранцам. Так начинаются войны, такой была грустная история Франции и Германии в течение веков” [5].

2.            700 тысяч иностранных студентов, которые приезжают на языковую стажировку. Очень легко проиллюстрировать это на примере США: в начале марта 2007 года Соединенные Штаты ассигновали 1 миллиард долларов на помощь латиноамериканским странам. Из этого миллиарда 75 миллионов долларов пошло на то, чтобы облегчить молодым латиноамериканцям изучать английский язык и впоследствии продлить его изучение в Штатах.

                                                 

Теперь следует описать механизм вытеснения одного языка другим. Я не буду останавливаться на ситуациях, когда есть прямой и безусловный запрет изучать язык в школах или же выдавать на нём литературу и тому подобное.

Так вот, этот процесс проходит приблизительно так: через избыточные заимствования, которые допускают носители, из одного языка в словарь другого проникают лексические элементы, изменяя при этом словарный запас последнего. Еще возможно относительно просто исправить (хотя и достаточно сложно) ситуацию, если эти заимствования распространились на узкоспециализированную лексику (компьютерная, экономическая, политическая и тому подобное), а вот изменения в бытовой лексике уже почти неотвратимые... Чем большее количество иноязычных заимствований в бытовой лексике, тем быстрее протекает процесс ассимиляции.

Следующие поколения (приблизительно два-три в зависимости от скорости ассимиляционных процессов) уже оторваны от культурного достояния прошлых поколений. Они теряют свою идентичность или другими словами – национальный корень, национальное сознание. Такими людьми легче манипулировать, чем и пользуются очень часто. Например, вспомним только избирательные кампании в Украине и политические спекуляции по поводу языкового вопроса.

Вот два примеры давления одного языка и следующей ассимиляции другой:

1.     “В связи с глобализацией языкам угрожает не только истребление, которое похоже на уничтожение некоторых видов животных... Англо-американская волна накрывает нас и угрожает потопить наш маленький языковой корабль”, – писал Герт Кейтель в газете “Шпигель” в октябре 2000 года, утверждая, что английский уже глубоко проник в структуру немецкого языка:  Английская грамматика глубоко укоренился в немецком языке, который морфологически изменяется. Несвойственные немецкому языку средства выражения затрагивают душу языка. Есть разница между “делать деньги” (to make money) и зарабатывать их. Противники американизации имеют еще один аргумент: отсутствие языковой эстетики – от произношения и до орфографии”. [1]

2.     в эпоху становления и укрепления советской власти теоретиками марксизма-ленинизма был взят курс на постепенное сближение наций и языков с целью построения единственного языково-культурного советского пространства. На деле этот процесс для родственных языков советских республик вылился в банальную русификацию. Это не обошло и украинский язык: из него сознательно выбрасывались все самобытные элементы, чтобы максимально упростив, приблизить его к русскому. Например, по правописанию 1929 года украинская буква “л” должна произноситься смягченно: что-то среднее между твердым звуком л и ль. Но в настоящий момент звук, как и в русском языке, твердый. Следующий пример: украинский язык потерял букву «ґ». По произношению звук идентичен соответствующему русскому, но такой буквы в русском языке никогда не было. К счастью после получения Украиной независимости она была реабилитирована и опять присутствует в украинской азбуке. Хотя людей, которые владеют ее правописанием, достаточно мало. [2] 

Давайте теперь рассмотрим более справедливую ситуацию: в качестве инструмента международного общения используется именно международный по своей сути язык.

                                              

Как и в первом случае каждый из них имеет свою нишу и свой вектор влияния. Но напрямую этнические языки уже не взаимодействуют. Это взаимодействие происходит через национально нейтральный язык, который исполняет роль моста, буфера, посредника. Причем зоны взаимодействия с ним выделены зеленым цветом. Он символизирует именно конструктивное и безболезненное взаимодействие, в то время как красный на первом рисунке – деструктивное.

В настоящий момент наш гипотетический агрегат уже работает со смазкой.

Преимущества второй схемы очевидны:

1. использовать инструмент по своему назначению – это логично. Название статьи говорит само за себя.

2. овладеть эсперанто на достаточном для самовыражения уровне можно примерно за 3-6 месяцев (для сравнения – английским за 3-5 лет). 

3. использование национально нейтрального языка эсперанто абсолютно справедливо по отношению к другим этническим языкам! Это что-то наподобие лингвистического рукопожатия, национальной воли, равенства и братства в нейтральной зоне – зоне рукопожатия [3]. Разговаривая на эсперанто с иностранцем, вы вроде бы предпринимаете шаг друг навстречу другу. А это уже реальная почва для сотрудничества.  Стремление к справедливости может доходить до абсурда. Кое-кто считает, что проблему международного общения возможно решить, пользуясь не одним, а несколькими языками (например, английским, французским и немецким), но с обязательным условием: все представители стран, чьи языки являются официальными на конгрессах, конференциях, заседаниях или встречах, обязаны докладывать на неродном для себя языке: англичане – на французском или немецком, французы – на немецком или английском, а немцы – на французском или английском. Если бы такая система работала, то все “привилегированные” нации сразу поняли, в какие условия они ставят других, требуя выражать свои мнения необычными для себя средствами. Конечно, эта система принципиально ничего не изменяет – только большее количество государств пользовались бы языковыми привилегиями.

4. овладев эсперанто, легче овладевать другиими иностранными языками, – этот факт неоднократно был доказан экспериментально.

Правда, есть один недостаток: прежде чем пользоваться этим механизмом, следует распространить как можно шире нейтральный язык эсперанто.

Теперь следует объяснить, почему же национально нейтральный язык эсперанто не оказывает настолько деструктивное влияние, как, например, английский.

Во-первых, в мире просто нет такой нации как эсперантисты. Каждый носитель эсперанто имеет другую национальную идентификацию. А потому, если нет отдельной нации, то и не может быть сознательно координированного влияния.

Во-вторых, эсперантские слова, обычно, длиннее английских (особенно, по количеству слогов), а потому другие языки не склонны их заимствовать.

В-третьих, эсперанто более гибкий язык и часто его средства позволяют более выразительно выражать мысли. Так, например, англичанин может сказать на языке эсперанто: “Mi estas 20 jarojn aga” (I am 20 years old), в то время как француз использует форму “Mi havas 20 jarojn” (J’ ai 20 ans), а украинец может высказаться иначе: “Mi estas 20-jara” (Я двадцятилитний).

В-четвертых, произношение и написание на эсперанто ближе, чем на английском, ко многим европейским языкам. Например, выражение la sua love story (история любви), что было взято из итальянской газеты, больше отвечает эсперантскому amafero, чем английскому love story. [1]

Теперь давайте перейдем к вопросу языковой защиты, потому что все, что написано выше, было, как говорят, “лирическим отступлением для создания позитивного настроя”.

Собственно сам механизм укладывается в одно-единственное предложение: “Дома пользуемся родным языком, а за пределами дома – нейтральным языком эсперанто”. Понятие дома не ограничивается понятием квартиры или дома, а значительно шире, и вмещает в себе понятие этноса, народа, нации.

Я предлагаю назвать этот принцип принципом территориального разграничения сфер использования языков.

Так вот, если вторая часть принципа разграничения прямо говорит, какой язык следует применять за рубежом и с иностранцами, то первая часть отсылает к понятию родного языка, заставляя каждого задуматься, а какой же именно язык считать для себя родным! И вот здесь каждый решает сам за себя.

Поскольку эсперанто, благодаря своей национальной и культурной нейтральности, является ”ничьим”, то этнические языки не рассматривают его как конкурента, не чувствуют конкуренции с его стороны – сферы же использования у них разные! – а потому им могут пользоваться все на равных условиях.

Прибавлю, что осознав суть принципа, каждый берет на себя посильную ответственность за последующее развитие и будущее своего родного языка.

Пример автора статьи является показательным: имея этнический украинский корень (отец и мать украинцы), живя на Украине с двух лет, зная культуру, обычаи, историю и – что главнее всего – владея украинским языком, он разговаривал на русском!

Сейчас же, проникнувшись духом так называемой “внутренней идеи” эсперанто и познакомившись с вышеприведенным принципом разграничения, критически пересмотрел ситуацию, сменил язык повседневного общения с русского на украинский, после чего осознал себя украинцем не на бумаге, как было до того, а именно в сердце и глубине души.

Такие случаи не единичны. Среди носителей эсперанто национально сознательные люди, которые понимают важность родного языка и значения эсперанто, встречаются значительно чаще.

Выводы: для достижения наивысших результатов описанный механизм необходимо применять параллельно с общегосударственными мероприятиями национального возрождения и выработки национальной идеи, которая обязательно должна объединить по своему содержанию. Необходимо также понять, что никакое правительство не сможет ничего сделать, если не произойдёт самоосознание каждого жителя страны как представителя и полноправного члена нации, а не просто жителя какой-то территории...

Література
1) Ульрих Маттиас “Христианство и эсперанто”.
2) Ульрих Линс “Опасный язик. Книга о преследованиях эсперанто” / Пер. с эсперанто. – М.:Импэто, Права человека, 1999. – 576 с.
3) Линецкий М.Я. Золотая книга эсперанто. – К.: Издательский дом “Богдан”, 2006. – 160 с.
4) Звіт Франсуа Гріна
5) “Школьникам Великобритании полезнее учить бенгальский, чем немецкий” // http://www.e-novosti.info/ від 4 лютого 2007 року.
6) А.С. Мельников «Диалог культур: все ли равно, на каком языке?»
7) Клод Пирон “Евpопейское хитpосплетение языков”