Мой друг, который учился в одной из центральных школ города Ташкента,
рассказывал мне, что у них каждый урок узбекского языка («узбек-тили»)
начинался с «политинформации». То есть, в класс заходила
училка-узбечка, говорила несколько заведомо непонятных русским ученикам
фраз и под дружный утробный хохот учеников-узбеков принималась во все
горло ржать над растерянными школьниками, а когда ей надоедала эта
забава, она напускала на себя благородный гнев и вопила на весь класс,
что русские ученики - бездари, безмозглые лентяи, дубы и придурки, не
хотят учить узбекский язык, хотя «по узбекской земле ходят и узбекский
хлеб жрут».