Заместитель директора Института русского языка РАН, профессор Калифорнийского университета в Беркли Виктор Живов — о литературной норме, русском мате и государственной языковой политике Приказ Минобрнауки «Об утверждении списка грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации» вступил в силу первого сентября, но волна его обсуждения не спала до сих пор. То, что в рекомендованных справочниках даются нормы, которые раньше для грамотной речи считались неприемлемыми, у одних вызывает смех, у других — раздражение и возмущение. Что же теперь, все позволено? И чем тогда грамотный человек отличается от безграмотного? Этому вопросу посвящены дискуссии блогеров, сотни газетных статей, информационных сообщений, да и просто в продуктовом магазине нет-нет да и услышишь ироническое «вам «йОгурт» или «йогУрт»? Между тем филолог Виктор Живов, изучающий, среди прочего, культурные конфликты в истории русского литературного языка, заместитель директора Института русского языка РАН им. В. В. Виноградова и профессор Калифорнийского университета в Беркли, считает, что беспокоиться в связи с нововведениями не стоит.
— Почему столько шума из-за этого списка? Неужели все так часто заглядывают в словари?
— Если бы часто заглядывали, то знали бы, что кофе в среднем роде появился в качестве возможного варианта уже лет пятнадцать назад. Но, независимо от того, пользуются люди словарями или нет, они думают, что уж что-что, а свой родной язык они хорошо знают, а поэтому болезненно реагируют, когда им кажется, что кто-то наступает на их языковые привычки. Кроме того, язык — это главный показатель идентичности человека, его принадлежности к национальной истории, и люди любят рассуждать, например, о том, что язык «портится». Это соответствует их ощущению, что сама жизнь стала хуже. Вот, дескать, смотрите, до чего докатились. Раньше не могли сказать слово «дОговор», а теперь…
Важное понятие — «лингвистический капитал», то есть умение писать и изъясняться на литературном языке. Это главный показатель того, что ты принадлежишь к той же элите, что и твой наниматель
— А язык не портится?
— В любое время есть те, кто владеет языком хорошо, и те, кто владеет им плохо. Если посмотреть на стихи Тимура Кибирова, то в языковом отношении это произведение мастера. Он подбирает слова тонко, со вкусом, с интересом. Но есть и противоположные примеры: в конце восьмидесятых, когда в России начала появляться политическая свобода, людям, совсем разучившимся говорить без бумажки, пришлось произносить публичные речи, и они делали это ужасно — иные даже не без оригинальности, как Черномырдин. Теперь публичная речь стала скучной, но куда более правильной.
— А как говорят люди на улице — это неважно?
— Люди на улице всегда говорили плохо! У них совсем другие задачи: купить-продать, оттолкнуть, выйти из автобуса. Для этого есть иные способы выражения. В XIX веке, уверяю вас, тоже толкались. В общем никакой существенной порчи не происходит.
— Заместитель председателя комиссии Общественной палаты по сохранению культурного и духовного наследия Елена Зелинская сказала, что Министерство образования поддерживает языковую леность и что теперь «осталось только легализовать мат». Неужели не нужно беречь языковую норму?
— А как ее беречь? Норма фиксируется в ориентации на речь образованного сословия, элиты если угодно, а это 2-3 процента населения. Те, кто поддерживает эту норму, фиксирует ее в словарях, — консерваторы. Я в общем-то тоже в речи старомоден, стараюсь говорить так, как говорил мой дедушка. Но большинство людей скажут «слабое кофе» не из-за лености, а потому, что устная речь спонтанна и в ней реализуются те подспудные тенденции, которые в языковой системе существуют. Нравится нам это или нет, но дОговор — это та перетяжка ударения на начало слова, которая началась еще в XIX веке. Вот слово зАгнутый уже никому не режет слух, хотя старая норма — загнУтый. Такое смещение ударения характерно для южных говоров, но оно влияет и на литературный язык. Это сложный социокультурный процесс, филологам его интересно изучать, но я не понимаю, при чем здесь Общественная палата.
— Если еще 10-15 лет будут говорить красивЕе вместо красИвее, то и это войдет в обиход грамотных людей?
— Да, через какое-то время эта, как говорят лингвисты, младшая норма начнет фиксироваться в словарях как допустимая. Норма всегда консервативна. Давайте стараться быть консервативными насколько сил хватит. Просто в дальней перспективе это мероприятие обречено на неудачу. Я помню, как лет пятьдесят назад суп разливали из супницы, у нас дома она еще сохранилась. Недавно мы принимали гостей, я говорю жене: давай суп разливать из супницы, но она отказалась наотрез.
— Зачем быть консервативным?
— Замечательный французский социолог и историк культуры Пьер Бурдье ввел понятие «символический капитал». Он приобретается благодаря хорошему образованию, а потом обменивается на уже вполне ощутимые привилегии — зарплату, уровень жизни, социальный статус. Ты идешь работать в такие места, где твоими коллегами становятся грамотные и начитанные люди. Отсюда еще одно важное понятие — «лингвистический капитал», то есть умение писать и изъясняться на литературном языке. Это главный показатель того, что ты принадлежишь к той же элите, что и твой наниматель. Уча наших детей говорить правильно, мы тем самым закладываем основы их будущего элитарного статуса, и правильно делаем. Культурное лидерство не должно доставаться малообразованным людям.
— А как влияют на язык образованных людей электронные средства общения, где смайлики ставятся чаще, чем знаки препинания?
— Это просто еще одна языковая подсистема. Вот если бы в деловых письмах распространялась ненормативная пунктуация, было бы скверно. А от друзей я получаю письма со смайликами, и это меня нисколько не раздражает.
— А что раздражает?
— Превед Медвед.
— «Цхинвали» и «Цхинвал», «на Украине» и «в Украине». Ведь это уже не только лингвистический, но и дипломатический вопрос.
— Между прочим, официальная Украина в утверждении своей нормы борется не только с русским языком. По-английски говорят the Ukraine, так этот определенный артикль употреблять не рекомендуется. Почему? The Netherlands тоже употребляется с определенным артиклем, и голландцы с этим как-то смиряются. Но украинцев можно понять — независимые страны, в названии которых присутствует артикль, можно по пальцам пересчитать. Украина так долго была частью огромной империи, что теперь ей очень хочется показать, что она ничем не отличается от других суверенных держав. Ведь что за слово «Украина» с этимологической точки зрения? Это «край», что-то сбоку, а это обидно.
Украина не изжила свои застарелые комплексы, что и выражается на языковом уровне. Что касается Цхинвали, то теперь, когда мы признали независимость этой территории, мы стали говорить Цхинвал. Это слово выполняет определенную символическую функцию, оно показывает, что мы имеем дело не с грузинским городом, а с городом в отдельном государстве под названием Южная Осетия. Так бывает не только у нас: в Квебеке французские слова конкурируют с английскими и, скажем, как называть какую-нибудь площадь — это постоянный источник политического напряжения.
— Ваш институт и вы лично были наиболее радикальными противниками закона «О государственном языке Российской Федерации» 2005 года. Каковы были ваши аргументы?
— В этом глупом законе, например, говорится, что не надо употреблять заимствованное слово, а нужно пользоваться его русским аналогом. Но мы даже не можем определить, что такое заимствование. Иностранное слово «серьезный» существует в нашем языке со второй половины XVIII века. Его что, надо изгнать? Где граница? Давайте бороться со словом «гамбургер», говорить «котлета», но это тоже не русское слово. Мы погружаемся в бесконечные проблемы, и деятельность эта опять же чисто символическая: изгоним все иностранное из нашего языка и из нашей души. Впрочем, ни о каких административных взысканиях за употребление иностранных слов мне не известно.
— А возможно, чтобы, например, в США или Канаде составили список словарей, рекомендованных к обязательному употреблению, или законодательно ввели какие-нибудь нормы словоупотребления?
— Абсолютно невозможно, потому что там это никому не нужно. Зато нечто похожее есть во Франции. Французский язык долгое время был главным в европейском мире, а потом этот статус утратил. И французы очень болезненно переживают это. Для них заимствования из английского, хоть они и распространяются в языке, кажутся потерей собственного лица, и они пытаются их изгонять. У них это, если хотите, комплекс национальной неполноценности.
— А у нас?
— В России был революционно-перестроечный период, а революция всегда связана с изменением языковых навыков. Мы начинаем говорить по-новому, часто ориентируясь на молодое поколение или на зарубежные страны. Появляется масса заимствований. Так было в эпоху Петра I, и уже тем более после революции 1917 года. А потом наступает реставрация, которая предполагает искоренение всякой иностранщины. В Советском Союзе с заимствованиями стали бороться в середине тридцатых годов (и какие-то вещи, надо сказать, извели — например, теперь мы говорим «вратарь», а не «голкипер»). То же самое происходит и сейчас, с появлением нового путинского патриотизма, «державности» и т.д. Это одна причина. А другая — деньги: где государственный язык, там и финансирование разных федеральных программ.
— А вас, как языкового консерватора, не пугает язык, который мы слышим, включив телевизор?
— Суворов говорил, что нужно обращаться к солдату на его языке. Телевидение тоже обращается к аудитории на ее языке. Если идет реклама джинсов, то как обойтись без молодежного сленга? Не будешь же говорить, как в начале ХХ века, «невыразимые» в значении «брюки». Купите эти невыразимые. А что касается журналистов, которые делают репортажи с места событий, то они не обязаны быть филологами и держать в одной руке микрофон, а в другой словарь. Меня не смущают их ошибки, и я не собираюсь навязывать им свой консерватизм. Пусть в обществе царит многоязычие.
— Но ведь есть языковые привычки, которые для вас неприемлемы? Мат?
— Я не жеманная барышня. Когда я со студентами читаю такие древнейшие памятники русской письменности, как берестяные грамоты, то, конечно, я произношу порою встречающиеся в них обсценные выражения. Да и в быту многие мои знакомые иногда употребляют матерные слова, но всегда как «чужое слово», с определенным стилистическим заданием. Я не переношу мат, не несущий смысловой нагрузки. Так обычно матерятся на улице, и это очень противно.
— Как вам больше нравится — брачащиеся или брачующиеся?
— Брачащиеся — очень древнее слово, оно встречается еще в церковнославянских текстах, но на мой слух оно сегодня звучит странно. Досье
Виктор Живов окончил филологический факультет Московского университета, отделение структурной и прикладной лингвистики. С 1969 по 1989 год работал в Московском университете. Занимался теоретическим языкознанием и структурной типологией языков. С середины 1970-х годов диапазон его интересов смещается в сторону русистики, славистики, истории русской и византийской культуры. В 1991-м выходит его книга «Культурные конфликты в истории русского литературного языка XVIII — начала XIX века», ее переработанный и расширенный вариант появляется затем в виде монографии «Язык и культура в России XVIII века». Проблематика языка и культуры исследуется также в монографии «Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII веков». Историко-культурным проблемам посвящены книги «Святость. Краткий словарь агиографических терминов», «Разыскания в области истории и предыстории русской культуры», книга «Из церковной истории времен Петра Великого. Исследования и материалы». С 1989 года Живов работает в Институте русского языка РАН, где в настоящее время возглавляет сектор истории русского литературного языка, а кроме того, с 1995 года он является профессором Отделения славянских языков и литератур Калифорнийского университета в Беркли.
Категория: Сленг | Добавил: sveta (11.09.2009)
| Автор: Мария Божович
Просмотров: 2142
| Рейтинг: 0.0 |
Вы овладеете английским!
Вы верите, что всего за несколько часов можно понять, как поставить правильное произношение, не изучая долго и нудно теоретическую фонетику, а всего-лишь поймав "фокус" языка?
Вы верите, что за несколько часов можно понять всю систему английских времен, которую безуспешно учат годами в школе, институте или на курсах?
Вы верите, что вместо скучных учебников можно заниматься по Вашим любимым фильмам и сериалам, испытывая при этом восторг и наслаждение от занятий английским?
Мы не только верим, а и твердо убеждены, так как уже сотни людей прошли по этому пути и поделились с нами своми успехами и достижениями!
И мы верим в Вас, потому что Вы легко научились говорить на языке, который на порядок сложнее английского!
Поэтому более простым и логичным английским Вы овладеете гораздо быстрее и легче! Конечно,если будете делать это правильно, естественным путем - моделируя носителей языка. Руководствуясь при этом не громоздкими правилами, а простыми и понятными визуальными моделями!
Получите бесплатно материалы - подпишитесь на рассылку!
Получите результат немедленно - приступайте к занятиям прямо сейчас!
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Главная страница 
Заместитель директора Института русского языка РАН, профессор Калифорнийского университета в Беркли Виктор Живов — о литературной норме, русском мате и государственной языковой политике
