О преодолении лингвистических барьеров Мы — немы. Это неприятно, но это факт. Английский язык для большинства — китайская грамота, китайский — высшая математика, немецкий, французский, итальянский — таблица Менделеева. Лингвистические барьеры возникают тут и там, но если пару лет назад о проблеме тотального языкового невежества можно было говорить снисходительно, пожурить молодежь, мол, не учит, ленится, то сейчас от разговоров пора переходить к делу. В страну приходит иностранный капитал — а мы не понимаем, что он хочет предложить. Хотим продать свое, но не знаем, как об этом рассказать. В воздушных замках больше не отсидишься: «языка» нужно брать. Другой вопрос — как.
Об этом в конференц–зале «СБ» рассуждали философы, практики и прагматики: заведующий лабораторией проблем воспитания личности Национального института образования, доктор философских наук Александр ЛАПТЕНОК, ректор Минского государственного лингвистического университета Наталья БАРАНОВА, заместитель директора по работе с клиентами школы иностранных языков Streamline Оксана НАРЧУК, руководитель службы маркетинга ООО «Эффективные программы» Юрий КИТИН. А в качестве «судьи», призванной в случае необходимости «приземлить» уважаемых специалистов, направить от теории к практике, выступила студентка 3–го курса факультета маркетинга, менеджмента и предпринимательства БНТУ Татьяна ЯГУР.
«СБ»: То, что является предметом нашего разговора, да и различных докладов с министерских трибун, в большинстве стран Европы не обсуждаемо. Знание иностранного языка там давно стало не просто необходимостью, а данностью. Для нас же язык по–прежнему — роскошь. Как для школьника, так и для топ–менеджера на госпредприятии, который по–английски ни бе ни ме. Почему так произошло?
А.Лаптенок: Я бы не сказал, что язык сейчас недоступная роскошь. Наша страна вовлечена в процессы глобализации, растут и расширяются международные связи. Поэтому потребность в знании иностранных языков уже стала общественной необходимостью. Помните крылатую фразу из фильма «Доживем до понедельника»? Счастье — это когда тебя понимают. Весьма актуальный и верный тезис. Ведь знание иностранного языка — это радость понимания другого. Вопрос в том, что проблемы, с которыми нам приходится сталкиваться, во многом связаны с особенностями преподавания иностранных языков в школах и вузах.
Ю.Китин: Недавно был свидетелем любопытной сценки в трамвае. Иностранец спросил у пассажиров, где лучше выйти. И человек пять тут же стали ему объяснять на довольно–таки сносном английском!
«СБ»: И этого, по–вашему, достаточно? Давайте тогда определимся с критериями. Чего мы хотим от школьника, студента, менеджера? Чтобы они могли объяснить на иностранном, как пройти к площади Победы, или узнать, который час? Что вообще значит выражение «свободно говорить» по–английски?
Т.Ягур: Правильно выразить свою мысль, чтобы ее понял твой собеседник, наверное...
Н.Баранова: С улыбкой смотрю на некоторых молодых людей, которые утверждают, что они свободно изъясняются на иностранном языке. Для меня «свободно» — значит не хуже, чем носитель языка. Вообще же существует несколько уровней. Самый низкий, пороговый, — уровень выживания, его должна обеспечить школа. Это когда человек может с помощью слов и жестов донести свою мысль. Более продвинутый уровень обеспечивают в гимназии: такие навыки позволяют решать бытовые, профессиональные вопросы. Свободное же владение языком в этих условиях недостижимо.
«СБ»: Позвольте, но перед образованием как раз и ставили задачу обеспечить выпускнику эту самую «свободу». Или это было заведомо невыполнимое пожелание?
Н.Баранова: Всегда нужно хотеть большего, иначе не сдвинемся с места. А школа должна обеспечить владение языковыми навыками на том уровне, который при дальнейшем образовании приведет к успеху. Но перестроиться от старой системы преподавания на новую непросто. Период перестройки идет как раз сейчас. Долгие годы мы обучали школьников языку — лексике, грамматике, пересказу текстов и тем. Теперь же учим говорить, общаться. Вот в чем сущность перемен. А чтобы мотивировать и учителя, и ученика работать над устной речью, вводится выпускной устный экзамен по иностранному языку.
Т.Ягур: Не знаю, как в Минске, но в мозырской гимназии, где я училась, в неделю было всего два урока английского. Разве можно за это время научиться говорить?
«СБ»: Действительно, порой кажется, что в учебной программе так много лишнего и бесполезного, что иностранному языку, который сейчас так востребован и нужен, просто не остается места. Почему бы не изменить приоритеты?
Н.Баранова: Не надо забывать, что в школе на белорусский и русский языки отведено по три часа в неделю. Вместе с часами на английский это достаточно много для языков. Но третий урок действительно нужен, и мы предусмотрели его в качестве факультатива. Пока возможности таких дополнительных занятий использованы не в полной мере, но убеждена, потенциал и резерв в них очень большой.
О.Нарчук: Проблем немало. Не зря ведь многие родители, разуверившись в способностях школы, ведут своих детей на платные курсы. Фактически мы занимаемся исправлением школьных ошибок. Учим ребят разговаривать, а не зубрить грамматические правила. Детям это интересно, они воспринимают язык комплексно, а потом, когда видят результат, хотят и дальше продолжать учебу. Если школы действительно начнут работать так же, будет замечательно. И через 10 — 15 лет языковая проблема, о которой мы сейчас говорим, перестанет быть актуальной.
Т.Ягур: Так ведь и в вузе ситуация похожая. Английский я учу с первого курса. Всего две пары в неделю. Забыть язык проще простого.
Ю.Китин: Самая большая, по–моему, ошибка нашей системы образования в том, что она учит языку. Абстрактному, ни к чему не привязанному способу общения. А надо учить профессии на этом языке. Как только введете в высших учебных заведениях преподавание профильного предмета на английском, проблема исчезнет. Тогда будет интересно, будет толк. Почему, к примеру, в прекрасном вузе БНТУ маркетинг читают только на русском, а не на английском? Не буду говорить за других, но мне такой практики в работе недоставало. Это же очевидно, что маркетологов сейчас нужно сразу настраивать на международный рынок. Русский на этом рынке никому не нужен. А без английского не сделаешь и шагу, сразу споткнешься.
А.Лаптенок: В свое время я знакомился с учебными планами нью–йоркского университета. Там действительно был предусмотрен ряд спецкурсов, многие из которых читались на языке той культуры, которая изучалась. Отличная возможность напрямую обратиться к иностранному языку!
Н.Баранова: И у нас такие планы существуют. В некоторых вузах даже проходят эксперименты. Но я отношусь к ним осторожно. И вот почему. Слушателю лекций, которые читают на иностранном языке, нужно быть готовым воспринимать информацию в беспереводном режиме. А научный текст — мы ведь говорим о науке — порой бывает сложно перевести даже со словарем. Очень много нюансов в терминологии. Представьте, к примеру, что вы американец, а я англичанка. Вы спрашиваете, в какую школу ходит мой ребенок. Отвечаю: public school. Американец только посочувствует, ведь для него это какая–то захудалая публичная школа. А для англичанина — элитарное заведение. Хотя слово вроде бы одно и то же. Поэтому большой вопрос, как студент будет воспринимать информацию, сколько процентов из нее он осмыслит и усвоит.
Т.Ягур: Предложение, конечно, интересное, но лично у меня перспектива слушать лекции по экономике на английском, а потом еще сдавать экзамен вызвала бы панику. На базе школьной подготовки это невозможно. А как быть преподавателям, которые хорошо знают математику, которые сильны в экономике, но не владеют свободно английским? Смогут ли они подготовиться к занятиям?
«СБ»: Глядя на наших вузовских выпускников и преподавателей, можно предположить, что не будет ни маркетинга, ни английского...
Ю.Китин: Послушайте, а зачем тогда вообще нужны вузы? Для повышения общего уровня развития молодежи или для подготовки востребованных в экономике страны специалистов? Если нужны специалисты, так и готовьте их. Тогда в вузы пойдут только те, кто хочет стать профессионалом, работать и зарабатывать, они–то перед трудностями не спасуют. А так мы продолжаем плодить дипломированных идеалистов. Посмотрите на западный опыт. В Каталонии есть престижный вуз, один из самых лучших в Европе. Но преподавание там ведется не на английском и даже не на испанском, а на каталонском. Язык этот от испанского отличается очень сильно. И что вы думаете? Это не останавливает тех зарубежных студентов, которые хотят получить образование только в этом вузе. Скрипя зубами, они учат каталонский даже несмотря на то, что он вряд ли кому–нибудь потом понадобится. А мы, смотрю, страшно боимся английского, на котором полмира разговаривает. Стыдно!
О.Нарчук: Какой бы ни была наша система обучения, нужно помнить, что занятия, лекции и семинары — только часть успеха. Мало язык выучить — на нем нужно говорить. И без практики общения на высоком уровне ничего путного не добьешься. Если мы хотим, чтобы специалист на выходе имел профессиональную языковую подготовку, он должен иметь такую практику. В идеале — съездить за рубеж.
Н.Баранова: Конечно, побывать в «стране языка», погрузиться в него — лучший из возможных способов. Иногда такие поездки оказываются тем самым катализатором, который позволяет всем винтикам стать слаженным механизмом и заработать. Но можно слетать в Лондон и просто ходить там по магазинам — смысла особого не будет. Важно говорить. И тут стажировки, которые сейчас предлагают все наши вузы, действительно играют большую роль. Правда, сразу оговорюсь: не стоит думать, что они будут бесплатными.
Ю.Китин: Со мной училась девушка, которая по–английски могла разве только читать со словарем. Но вот у нее получилось съездить в Штаты по студенческой программе. Два–три месяца она работала, общалась с простыми американцами, а когда приехала, стала лучшей в группе. Такой резкий скачок! Вообще же при должном усердии, насколько я знаю, даже «платник» может скостить стоимость обучения. А потом отложить сэкономленные деньги для поездки, стажировки.
«СБ»: А что же система образования? Получается, она самоустранится, умоет руки, переложит ответственность на студенческие плечи? Почему в Польше и Чехии стажировок несоизмеримо больше, чем у нас, и за них не надо платить?
Н.Баранова: Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Поверьте, это актуально и для нашей сферы. Для польских, чешских студентов получить бесплатную стажировку в Англии, США, Бельгии сейчас тоже невозможно. За что–то все равно придется платить — за дорогу, за проживание. Европейские страны широко развивают так называемые студенческие обмены, наши вузы также участвуют в них по программам «Темпус». Но и такие предложения никогда не смогут охватить абсолютно всех студентов. Только часть.
А.Лаптенок: Возможно, потребность в обменах испытывают пока не все университеты. Тем же студентам, которые учатся на естественнонаучных специальностях, международных отношениях, например, БГУ, такие поездки предлагают регулярно. В Министерстве образования контакты, поверьте, никто не ограничивает, палки в колеса не ставит.
Т.Ягур: Мне стажировку, к сожалению, никто не предлагал... К тому же летом у нас практика и за границу не выедешь, даже если найдутся деньги. А поехать очень хотелось бы. И не просто отдохнуть, а чтобы вуз направил в какую–нибудь фирму, работающую в сходной нише. Хотелось бы посмотреть, как развивается дело, оценить, а как же твой уровень по сравнению с подготовкой иностранных коллег. Однако оплатить поездку самостоятельно я не в силах.
Ю.Китин: Существуют и бюджетные способы поддержания контакта с языком. Что мешает студентам смотреть телевизионные каналы на английском, которые сейчас появились во многих пакетах? Или ролики в интернете, это ведь недорого. Да и в любом видеопрокате можно найти художественные фильмы с несколькими языковыми дорожками. Включайте субтитры, перематывайте, если что–то не поняли. Или еще способ. Заведите себе друга в социальных сетях, звоните ему по «скайпу», переписывайтесь по электронной почте. Пускай это имитация реальных контактов, но тоже действует, сужу по себе. Было бы желание.
О.Нарчук: Вы затронули больной вопрос. Именно здесь, по–моему, надо искать истинный корень проблемы — в желании и стимулах. Если мы возьмем школу в глубинке, то там у детей нет абсолютно никакой мотивации изучать языки. Зачем, скажите, заставлять парня учить английский, да еще знать его в совершенстве, если он не хочет его учить, планируя остаться работать, например, в деревне механизатором? Где и с кем он будет разговаривать? Только единицы молодых людей способны в полной мере осознать, для чего им нужно заниматься языком. К нам, как правило, приходят те, кто получил в дипломе отметку по иностранному, а потом, уже поработав, убедился, где недобрал и что нужно подтянуть.
Ю.Китин: Если говорить о детях, значит, все должно начинаться с семьи. Именно родители обязаны сформировать интерес к учебе, повлиять на ребенка. Студент же сам обязан рассчитать усилия, составить жизненный бизнес–план, в котором уделить иностранному языку определяющее место.
А.Лаптенок: Могу в качестве примера привести свой печальный опыт. Почему я не говорю в совершенстве на английском? А потому, что учился в советской школе, жил в советском закрытом обществе. Там язык как средство практического общения был не нужен вовсе. Сегодня ситуация совершенно иная. Проблема, согласен, в том, что не все молодые люди пока осознают важность иностранных языков.
Т.Ягур: Не знаю... Далеко не все студенты уверены в своем будущем. Не каждый знает, куда поедет работать по распределению, да и просто, чем он будет заниматься, получив специальность. Кто–то хорошо знает английский, но вполне может быть, он попадет на работу, где это знание окажется ненужным. Хотя недооценивать важность языка, конечно, не стоит в любом случае. Я как будущий управленец уверена — он мне в жизни точно понадобится.
Н.Баранова: Сегодня хватает высокооплачиваемых профессий, совершенно не требующих знаний иностранного языка. Но завтра их будет гораздо меньше.
Ю.Китин: Лично для меня знание английского языка — синоним успешного карьерного роста. Что бы ни говорили о нашей IT–отрасли — мол, не хватает кадров и так далее, — это не совсем так. Людей, которые способны качественно выполнять работу, достаточно. А вот тех, кто мог бы заниматься обслуживанием клиентов из других стран, единицы. Можно даже сказать, что во многом прибыльность нашей компании зависит от количества таких специалистов. Поэтому владение английским сейчас — обязательное условие при приеме на работу. Даже если вы очень хороший специалист, но не знаете языка, нам с вами не по пути. Кстати, Татьяна, а вы на какой специальности учитесь? Я ведь тоже оканчивал БНТУ, этот же факультет.
Т.Ягур: «Экономика управления»...
Ю.Китин: А у меня — «Маркетинг». Но это не важно. Так вот, я бы вас, Татьяна, на работу не взял. Почему? Просто знаю, какой уровень английского у вас будет после выпуска. Вы не обижайтесь. Я бы и себя — выпускника вуза с такой подготовкой — тоже на работу не взял бы. С такими сотрудниками, с таким знанием английского я просто обанкрочусь. Кто у нас сегодня работает? В основном выпускники лингвистического колледжа и лингвистического университета. Они профессионально владеют иностранным языком. Все остальное вторично, можно доучить на ходу. Знание языка сейчас — точка входа в престижную профессию. И когда молодые люди это поймут, когда несколько раз получат в компаниях от ворот поворот лишь по причине языковой неграмотности, тогда проблемы мотивации пропадут моментально.
«СБ»: А готовы ли вы заплатить за то, чтобы потенциальный сотрудник, хороший специалист, но без языка, пошел на курсы и там подучился?
Ю.Китин: Если у человека нет определенной базы, это бессмысленно. К тому же, кроме некоторого дефицита профессиональных кадров, есть и определенный избыток выпускников иняза. Чего тут скрывать, у нас в отделе продаж работают в основном выпускники МГЛУ. Найти их не составляет труда. Дадим сегодня объявление «Требуются», а завтра — уже очередь. Отбираем лучших.
«СБ»: Интересно получается. Вузы пять лет готовят экономистов «без языка», а на предприятия берут экономистами выпускников МГЛУ без профильного образования. Парадокс!
Ю.Китин: Дело в том, что научиться языку сложнее, чем профессии. А выпускников, наверное, не устраивает та работа, куда их распределили, не нравится зарплата учителя...
Н.Баранова: Есть такая проблема.
«СБ»: Но на все вакантные места лингвистов не хватит. Интересно, осознали ли наши крупные предприятия, что оставаться глухонемыми больше нельзя, что нужно вкладывать деньги в языковую подготовку сотрудников?
Ю.Китин: Внутри своей компании мы организовываем дополнительные курсы английского языка. Как правило, их проводят либо наши технические писатели, либо преподаватели со стороны. Одним словом, деньги на переподготовку, в том числе и на язык, тратим еженедельно. Это важная статья расходов. Но я говорю с точки зрения малого и среднего бизнеса...
Н.Баранова: В системе дополнительного образования нашего университета на первом месте по готовности затрачивать деньги на поддержание языкового уровня своих сотрудников стоят банки. Это Национальный банк, Приорбанк, Баларусбанк и другие. На втором — частные предприятия, которые имеют внешнеэкономические связи. На третьем — министерства и государственные учреждения, они тоже в последнее время активизировались. И только на четвертом месте идут крупные предприятия — они более инертны.
О.Нарчук: Примерно такая же картина и у нас, разве только сотрудников крупных предприятий среди корпоративных клиентов практически нет. Навскидку назову лишь Белорусскую калийную компанию. То есть обращаются те, у кого более развит экспорт. А вот от промышленных предприятий, к примеру МАЗа, запросов никогда не поступало. Правда, заявки от отдельных специалистов предприятий поступают регулярно. Удивительно, что нет заявок из сферы туризма.
Н.Баранова: И у нас турфирмы среди отстающих. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот....
Т.Ягур: А почему, как вы думаете, на последнем месте именно студенты? Очень многие мои друзья хотели бы записаться на курсы, но это дорогое удовольствие. К тому же не все частные школы, к сожалению, эффективны, дают результат.
О.Нарчук: Здесь все зависит от уровня организации обучения, профессионализма преподавателей... Ну и от материальных возможностей желающего обучаться.
Н.Баранова: К слову, а почему мы говорим только об английском? Французский язык сейчас востребован в сфере политической деятельности, в дипломатии. Китайский язык — в промышленности. Много контактов установлено с Италией. В ближайшем будущем, на мой взгляд, резко вырастет потребность в знании арабского языка. И я вовсе не уверена, что английский язык до конца нашего века сохранит свое господствующее положение. По темпам роста спроса китайский уже сегодня наступает ему на пятки.
Ю.Китин: Спрос на турецкий, китайский, мне кажется, в значительной мере вызван необходимостью обслуживать растущие экономические связи. Но чаще всего английского достаточно. Если, к примеру, немецкий бизнесмен принципиально не учит английский, то я уверен на 99 процентов, что его капиталы будут работать только внутри страны. Львиная доля наших заказчиков из самых разных стран прекрасно обходится английским. А значит, «француза» или «немца» на работу нам брать незачем: вопрос исключительно экономической целесообразности. Поэтому, кстати, сегодня немало выпускников МГЛУ, свободно владеющих французским, шведским, итальянским, которые не востребованы. Все потому, что тесного сотрудничества в сфере среднего и малого бизнеса у этих стран с нашей пока нет.
Н.Баранова: И все же мы обязаны сохранить всю палитру иностранных языков. Могу привести немало примеров. В 2008–м из–за резкого роста спроса на испанский язык мы даже не смогли удовлетворить все заявки на обучение специалистов. «Испанцы» сегодня нужны в «Белнефтехиме», в строительных компаниях, сельском хозяйстве... Я даже не исключаю, что с расширением международных контактов многие наши предприятия и организации будут организовывать собственные информационно–аналитические службы, чтобы получать и анализировать последнюю информацию о работе своих конкурентов за рубежом. Поэтому спрос на «неходовые» языки обязательно сохранится. Вот недавно к нам обратились из очень солидной организации по поводу подготовки специалистов, владеющих литовским языком. Еще раньше потребовался чешский, венгерский.
А.Лаптенок: Обратите внимание, когда мы говорим о спросе на эти языки, то пользуемся лишь экономическими категориями. А ведь язык — прежде всего средство межнациональных коммуникаций. Мы живем в открытом обществе, поэтому не стоит забывать и о сотрудничестве в гуманитарной сфере, культуре, искусстве. Измерять проблему одними лишь экономическими мерками неправильно.
«СБ»: Давайте пофантазируем: отшлифуем мы образовательную систему, выучим всех английскому и китайскому. А не станет ли это стимулом для утечки мозгов?
Ю.Китин: Незнание языка никогда не было шлагбаумом для желающих уехать. Все мои знакомые, которые оказались за границей, уезжали, говоря лишь по–русски. Это не проблема. Ведь программы по адаптации иммигрантов, к примеру, в Германии, подразумевают интенсивный уровень языковой подготовки.
Н.Баранова: В мире ежегодно мигрируют сотни миллионов людей. И главный фактор таких перемещений — невозможность трудоустроиться на родине. Знание языка может лишь помочь найти работу, но никак не спровоцировать отъезд. Поэтому бояться таких последствий неразумно. А насчет фантазий... У нашей молодежи, да и вообще у всех нас, есть своеобразная черта: когда что–то очень надо, мы отбрасываем сомнения и без колебаний это делаем. Быть может, время осознания такого «надо» в языковой сфере еще не пришло. К школьникам, родителям, студентам, учителям, молодым специалистам... Но то, что время это уже на подходе, у меня лично никаких сомнений нет.
P.S. «Иностранная» тема настолько обширна и многогранна, что затронуть все аспекты проблемы мы, к сожалению, не успели. Однако главный вывод пришедшие в редакцию эксперты сформулировали достаточно точно: учить языки надо, но надеяться, что свободно разговаривать по–английски или по–немецки будут все, в наших условиях пока нельзя. Не стоит требовать от школы невозможного! Задача среднего образования — обеспечить базу. Вуз должен ее укрепить, сделать фундамент прочнее. В том числе и за счет поездок и стажировок, которые, на наш взгляд, пока все же развиты недостаточно. А сопровождать всю эту образовательную цепочку должен главный фактор, без которого успех нереален, — желание, мотив. Таблицу умножения можно зазубрить, испугавшись получить «двойку». Для изучения языка стимулы нужны гораздо более существенные. И обеспечить их должна экономика, промышленные предприятия, в упор не желающие вкладывать средства в интеллектуальный капитал. Лишь при сочетании всех этих переменных языковое уравнение будет решено. А как думаете вы?
Категория: Лингвистика | Добавил: sveta (17.01.2010)
| Автор: Иван КИРИЛЕНКО, Николай КОЗЛОВИЧ
Просмотров: 1757
| Рейтинг: 0.0 |
Вы овладеете английским!
Вы верите, что всего за несколько часов можно понять, как поставить правильное произношение, не изучая долго и нудно теоретическую фонетику, а всего-лишь поймав "фокус" языка?
Вы верите, что за несколько часов можно понять всю систему английских времен, которую безуспешно учат годами в школе, институте или на курсах?
Вы верите, что вместо скучных учебников можно заниматься по Вашим любимым фильмам и сериалам, испытывая при этом восторг и наслаждение от занятий английским?
Мы не только верим, а и твердо убеждены, так как уже сотни людей прошли по этому пути и поделились с нами своми успехами и достижениями!
И мы верим в Вас, потому что Вы легко научились говорить на языке, который на порядок сложнее английского!
Поэтому более простым и логичным английским Вы овладеете гораздо быстрее и легче! Конечно,если будете делать это правильно, естественным путем - моделируя носителей языка. Руководствуясь при этом не громоздкими правилами, а простыми и понятными визуальными моделями!
Получите бесплатно материалы - подпишитесь на рассылку!
Получите результат немедленно - приступайте к занятиям прямо сейчас!
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Главная страница 
А.Лаптенок: Я бы не сказал, что язык сейчас недоступная роскошь. Наша страна вовлечена в процессы глобализации, растут и расширяются международные связи. Поэтому потребность в знании иностранных языков уже стала общественной необходимостью. Помните крылатую фразу из фильма «Доживем до понедельника»? Счастье — это когда тебя понимают. Весьма актуальный и верный тезис. Ведь знание иностранного языка — это радость понимания другого. Вопрос в том, что проблемы, с которыми нам приходится сталкиваться, во многом связаны с особенностями преподавания иностранных языков в школах и вузах.
Н.Баранова: С улыбкой смотрю на некоторых молодых людей, которые утверждают, что они свободно изъясняются на иностранном языке. Для меня «свободно» — значит не хуже, чем носитель языка. Вообще же существует несколько уровней. Самый низкий, пороговый, — уровень выживания, его должна обеспечить школа. Это когда человек может с помощью слов и жестов донести свою мысль. Более продвинутый уровень обеспечивают в гимназии: такие навыки позволяют решать бытовые, профессиональные вопросы. Свободное же владение языком в этих условиях недостижимо.
Т.Ягур: Не знаю, как в Минске, но в мозырской гимназии, где я училась, в неделю было всего два урока английского. Разве можно за это время научиться говорить?
Ю.Китин: Самая большая, по–моему, ошибка нашей системы образования в том, что она учит языку. Абстрактному, ни к чему не привязанному способу общения. А надо учить профессии на этом языке. Как только введете в высших учебных заведениях преподавание профильного предмета на английском, проблема исчезнет. Тогда будет интересно, будет толк. Почему, к примеру, в прекрасном вузе БНТУ маркетинг читают только на русском, а не на английском? Не буду говорить за других, но мне такой практики в работе недоставало. Это же очевидно, что маркетологов сейчас нужно сразу настраивать на международный рынок. Русский на этом рынке никому не нужен. А без английского не сделаешь и шагу, сразу споткнешься.
Т.Ягур: Предложение, конечно, интересное, но лично у меня перспектива слушать лекции по экономике на английском, а потом еще сдавать экзамен вызвала бы панику. На базе школьной подготовки это невозможно. А как быть преподавателям, которые хорошо знают математику, которые сильны в экономике, но не владеют свободно английским? Смогут ли они подготовиться к занятиям?
