Предлог "В" как понятие

                                        Все во мне, и я во всем.

                                                                        Федор Тютчев
 

                    1. Язык мышления: лексика и грамматика

Лексика говорит с нами шумно и внятно, тогда как грамматика таит про себя свои заветные мысли. Обычно мы отождествляем смысл высказывания со знаменательными словами - существительными, прилагательными, глаголами. Но служебные слова - предлоги, союзы, частицы -  выражают более глубокую, так сказать, бессознательную мысль языка, и задача филологов, философов, лингвистов - донести это грамматическое бессознательное до нашего сознания. Мы знаем, что хочет нам сказать тот или иной писатель, политик, мыслитель, но бываем глухи к тому, что упорно повторяя и "разжевывая", пытается внушить нам сам язык.

Одним из упущений философии в минувшие века было то, что она работала почти исключительно с существительными, реже с прилагательными, почти никогда - со служебными словами. "Идея", "сознание", "бытие", "материя", "субстанция", "форма", "закон", "противоречие", "универсалия"...  Абстрактные существительные, которые доминируют в словаре классической философии,  представляют мир назывательно, статично  и провоцируют редукцию всех конкретных явлений к немногим общим понятиям. Поставленные, например, перед вопросом, "считать ли первичным бытие или сознание?" или "как согласуются законы природы со свободой воли?", мы оказываемся в плену тех философских решений, которые продиктованы  самой структурой данного языка, основанного на примате имен существительных. Такой язык субстантивирует мир, т.е. превращает его в набор  предметностей - идеальных или материальных, психических или физических.

Бертран Рассел отмечал в "Проблемах философии" (1912):

Даже среди философов широко признаются только те универсалии, которые обозначаются именами прилагательными и существительными, тогда как обозначаемые глаголами и предлогами обычно упускаются из виду. Этот пропуск имел очень большие последствия для философии; без преувеличения вся метафизика после Спинозы преимущественно определялась этим обстоятельством.  Прилагательные и имена нарицательные выражают качества или свойства единичных вещей, тогда как предлоги и глаголы большей частью выражают отношения между двумя и более вещами. [1]

Например, предлог "с" указывает на такое значение совместности, которое может относиться к самым разным явлениям и лицам ("я с друзьями", "собака с кошкой", "дождь со снегом"), не подводя сами эти явления под категорию "единство".  Частица "бы" указывает на значение сослагательности, к какому бы действию оно не относилось ("пошел бы", "съел бы", "увидел бы"),  в то же время не навязывая данным действиям абстрактно-предметной категоризации.  Предлоги, союзы, частицы и другие "грамматические" слова не обобщают и не замещают конкретные предметности-мыслимости, а напротив,  раскрывают множественность их отношений  и соответственно умножают оттенки их значений: "свобода от (чего)", "свобода в (чем)" и "свобода для (чего)". От, в и для  - разные смыслы свободы.

                            2.  Частотный словарь как картина мира

Важность грамматических (незнаменательных) слов отражается в статистике речи:  они неизменно занимают первые 20-40 позиций в частотных словарях большинства языков мира.  Частотный словарь языка показывает, какие смыслы и отношения наиболее необходимы людям для выражения мыслей и, следовательно, скрыто содержит в себе систему логических и эпистемологических категорий, которые должен выявить и объяснить философский анализ.

О мире мыслят не только философы, но и самые обыкновенные люди, которые не доискиваются общих принципов,  а просто и здраво рассуждают о множестве конкретных вещей.  В общем объеме словоупотреблений,  отнесенных всякий раз к конкретной вещи и конкретной цели, неминуемо должны выразить себя и первопринципы,  насколько они вообще выразимы в словах.  Философам стоит прислушаться к тому,  какие слова употребляются чаще других,  поскольку без них не может обойтись сам язык. Таков совокупный и бессознательный результат мысли миллионов людей,  думавших вoвсе не о  категориях,  а о туфлях,  зонтиках,  погоде,  соседях, книгах, политических событиях и т.д.

Под "философией обыденного языка" обычно понимается, вслед за поздним Л. Витгенштейном, изучение способов употребления слов в повседневной речи,  тех правил, которым они следуют,  и значений, которые они приобретают. Но как известно, язык не сводится к речи, он представляет собой синхронно-структурное целое, правила которого описываются грамматикой, а значения - словарем.  Из всех видов словарей наиболее приближен к речевой практике частотный словарь, поскольку он  описывает именно частоту вхождения языковых единиц в поток речи, степень их востребованности всеми говорящими.  Философия обыденного языка никак не может ограничиваться изучением конкретных высказываний, она охватывает  ту общую картину мира, которая складывается из всех совокупности речевых актов. Частотный порядок слов - это "всенародная", стихийно-демократическая система понятий, которую не может игнорировать философия, если она дорожит свидетельствами обыденного языка.

Удивительно, что  философы практически никогда  не прибегают к столь внушительному объективному свидетельству, предпочитая собственные логические умозаключения, которые, как правило, расходятся от одного автора к другому.  Философы спорят о том, что первично: материя или сознание, свобода или необходимость, личность или история? Одни считают важнейшим и первоначальным понятие духа,  другие  -  воли,  третьи  -  существования,  четвертые  - бытия, пятые  -  мышления...  А что думает об этом сам словарь  -  бескорыстнейший из свидетелей и неподкупный судья,  глядящий на мир миллионами глаз? Мир  -  это мириады людей, по-разному мыслящих о мире.  Что стоит на первом месте в их языке, то более всего значимо для их существования.

 С точки зрения языка,  "материя" или "сознание",  "природа" или "идея",  "единство" или "противоречие"  -  это понятия второстепенные,  специальные,  возникающие лишь в процессе дробления и уточнения  более глубоких и всеобъемлющих свойств мироздания. Согласно  "Частотному словарю русского языка" [2], слово "материя"  делит места с 2172 по 2202 по частоте употребления в русском языке со словами "самовар",  "конференция",  "партизан" и др.  Таким образом,  по свидетельству языка понятие "материи" примерно столь же важно для объяснения мироустройства,  как понятия "самовар" или "партизан",  -  вывод, неутешительный для материалистов, которые ставятся тем самым в ряд малых фетишистских групп,  наподобие поклонников самоварного чаепития.  К огорчению спиритуалистов, металексема "дух  -  духовный" отмечена,  по крайней мере в частотном словаре русского языка советской эпохи,  примерно таким же или даже чуть более низким рангом;  правда,  совместно с металексемой "душа - душевный" она передвигается  на 163 место,  в ряд таких слов, как "между",  "входить",  "ничто",  "второй",  "понять",  "всегда",  гораздо более существенных для постижения фундаментальных свойств бытия.

Еще одно важнейшее понятие,  положенное в основу многих
философских систем  -  это "бытие" или "существование".  Онтология как
учение о бытии является центральным разделом таких значительных
философий,  как гегелевская и хайдеггеровская.  Но язык часто
обходится без утверждений о бытии или небытии того или иного
предмета,  обсуждает его конкретные свойства,  не прибегая к
"экзистенциальным" суждениям.  "Быть"  -  важное,  но не основное
слово:  в русском языке оно занимает по частоте шестое место,  в английском -  второе,  во французском  -  четвертое.  Другие категории,
например,  "разум" и "познание" (у рационалистов),  "чувство" и
"ощущение" (у сенсуалистов),  "польза" и "деятельность" (у прагматистов), "воля" (у Шопенгауэра), "жизнь" (у Ницше), также
отвергаются языком, всей суммой его употреблений,  в качестве
основополагающих.

Более существенны понятия "я" и "ты",  выдвинутые Мартином Бубером,  -  они принадлежат к самым употребительным в любом языке,  и никакое общение между людьми и объяснение мира не может без них обойтись.  Бубер назвал местоименную пару "я  -  ты"  "основным словом",  определяющим диалогическое отношение как центральное в мироздании; если судить по словарю,  отводящему этой мелаксеме 3-е место в русском и английском языках, он ошибся ненамного.

Сомыслие языку оздоровляет философскую мысль и оберегает ее от  произвола.  Язык как целое  - это и есть мера, задающая правильное,  соразмерное понимание действительности.  Но это понимание пребывает,  так сказать,  в бессознательном разуме целого народа или человечества,  а донести его до сознания отдельной личности  - это и есть дело философии,  которая объясняет и толкует то, что говорит сам язык,  как главный "отправитель" всех сообщений.