считает заместитель директора Института языкознания РАН, доктор филологических наук, профессор, полиглот Валерий Демьянков

Наверное, неудивительно, что он и сам не помнит точно, сколько языков в его арсенале: то ли 55, то ли 60. При этом уверяет, что при желании подобных результатов мог бы добиться чуть ли не каждый. Ну уж! Лично для меня одно осознание этого факта равносильно постижению сути бесконечности. Но не будем о грустном . Наш разговор с профессором Демьянковым — о светлом будущем русского языка.

— Считается, что выдающийся полиглот всех времен и народов, итальянский кардинал Меццофанти , как-то выучил язык всего за одну ночь. И все из-за того, что наутро он должен был принять исповедь от чужеземца, приговоренного к смертной казни. Валерий Закиевич , а вы почему решили посвятить себя языкам?

— Нет-нет, у меня все более прозаично. Так складывалось по жизни, что на мое желание выучить тот или иной язык влияли люди. Они были мне либо близки, либо очень симпатичны. Я родился и рос в условиях естественного многоязычия . Отец был татарин, но с блистательным знанием русского. Очень легко переходил с одного языка на другой. Мама совершенно потрясающе рассказывала украинские анекдоты, и я еще тогда перенял у нее фонетику — все до сих пор смеются, слушая мою « мову ». А вот бабушка моя по-русски разговаривала очень плохо, а писать вообще не умела, зато научила меня арабским буквам. И за арабский я взялся в 5-м классе. В 5-м же классе заинтересовался английским , потому что учительница очень красивая была. С французским — та же история.

Все языки перечислять не буду, так как сам до сих пор путаюсь, сколько их выучил. То ли 55, то ли 60 … А вот грузинским, например, я недоовладел , он так и остался в теоретическом багаже. А все потому, что в Тбилиси меня никто не принимал за грузина. Это и стало отрицательным стимулом к дальнейшему изучению. В общем, главное в моей «языковой» жизни — человеческий фактор.

— Один известный полиглот утверждал, что для него критерий знания языка — умение писать на нем стихи. Другой уверял, что знать язык — это значит думать на нем. А чем для вас определяется степень овладения языком?

— Думать на языке — нормальное явление. Так сложилось, что я довольно долго преподавал в Германии, а потому не думать на немецком было нельзя. Ну как можно готовиться к лекции, думая на русском, а читать ее уже на другом языке? Лично мне это сложно представить. А в целом я бы сказал, что есть некий «джентльменский набор», включающий 3—4 тысячи слов, владея которым уже можно говорить об окончании систематического изучения языка. Но это только так называемое книжное овладение, ставить точку на этом нельзя. Ведь порой, даже зная теоретическую часть, крайне сложно поддержать ту же светскую беседу, а зачастую и вообще быть понятым. В нашей среде ходит анекдот про известнейшего лингвиста, профессора Антуана Мейе . Однажды друзья нашли его плачущим на вокзале где-то в Германии. В ответ на их расспросы он сокрушенно сказал: «Я попросил в кассе билет, а они меня не поняли». И это произошло с человеком, изучавшим языки всю жизнь…

— И все же, сколько времени вы в среднем тратите на один язык?

— В студенческие годы мне было достаточно 2—3 месяцев, но это легко объяснимо тем, что других обязательств попросту не было. Я жил довольно далеко от университета, а потому новые языковые вершины покорял, в основном, в метро. Как показывает практика, лучше это делать стоя — так гораздо больше усваивается (смеется). В свое время у меня даже была некая дневная норма по изучению — сто новых слов за порцию, когда я закрывал одну часть словаря и на память воспроизводил эти слова. «Брак» обычно составлял 5—6 слов, а желаемый результат достигался после того, как я дважды проезжал по «кольцевой». Но для этого нужно полное отвлечение от окружающей действительности, чего сегодня я себе позволить не могу. Даже в метро я все больше думаю о кадровых делах, конференциях, командировках сотрудников.

— А есть ли языки особенно любимые?

— Да я все их люблю. Просто на одних приходится больше общаться, а на других меньше. Вот и получается, что некоторые языки у меня находятся в дремлющем состоянии, но когда надо, я всегда могу их разбудить! Пожалуй, к особо любимым все же могу отнести немецкий . Это началось еще с детства, когда я посмотрел фильм «Подвиг разведчика» с Павлом Кадочниковым в главной роли. Как же мне тогда нравилось это его немецкое грассирование. Говорят, у меня сейчас не хуже получается. Немецким я занялся еще в 3-м классе, да так до сих пор не оставляю его в покое. Вы не поверите, но если я просыпаюсь один в комнате, значит должен автоматически говорить на этом языке. В командировки-то обычно ездил без семьи, вот и выработался такой рефлекс.

— Валерий Закиевич , а русский ненароком забыть не боитесь?

— Да вроде бы еще пока отвечаю на ваши вопросы без ошибок. Хотя, вы знаете, порой в моих научных трудах нет-нет да проскользнет «калька» с немецкого или французского. Обычно это замечает редактор. Но ничего странного в этом нет, ведь бывает по 2—3 месяца ни слова по-русски не произношу . А вообще владение иностранными языками помогает лучше постичь глубины родного , процессы, происходящие в нем.

— Ну и что же, на ваш взгляд, происходит сегодня с русским языком? Мы теряем национальное богатство или просто переходим в новую, естественную стадию языкового развития?

— Я бы сравнил это с шоком, испытываемым, скажем, при переломе конечности. Вот представьте, идет человек по улице, вдруг падает, ломает руку. Ломается кость, и живой материал перетекает из одной части в другую. Но потом они сливаются, срастаются. Сейчас мы переживаем такой момент, когда российская культура, а значит и язык находятся на стыке с другими культурами. Долгое время в стране, которая называлась СССР, существовал единый официальный язык — русский. А тут вдруг появились отдельно официальные таджикский, украинский... Но люди и культуры взаимодействуют. В результате русская речь обогащается заимствованными словами, появляется так называемый «суржик» — разновидность простонародной городской речи с примесью языков и диалектов. Вспомните фильм «За двумя зайцами», там персонажи говорили именно на суржике, включавшем украинизмы. Подобные периоды в нашей истории были и раньше, ничего страшного нет, это только обогащает речь.

Пушкин, например, жил во времена, когда принято было общаться на французском . Он и сам с рождения говорил на нем, однако ж это не помешало ему стать великим русским поэтом. Еще в Древней Руси с приходом христианства греческий язык на 2—3 века стал для нас живым языком, а потом плавно влился в нашу речь. Сейчас в это трудно поверить, но такие слова, как «паровоз» или «пароход», созданы именно на греческий манер, с соединительной гласной.

Сейчас в русскую речь активно перекочевывают американизмы, и это, в принципе, нормально. Каким русским словом можно наречь компьютер? Хотя Госдума и пыталась ввести запрет на иноязычное влияние, в конце концов борцы за чистоту русского языка поняли, что это нереально. В этом случае нам надо отказаться и от «стула», и от «картины», и от «шоколада». Вот как бы вы, к примеру, назвали шоколад?

— Гм… Вкуснятина коричневого цвета…

— Целая песня получается. Смешно, не правда ли? А вот в Исландии до сих пор действует запрет на употребление слов с неисландскими корнями. Так что телефон там называют не иначе как «машина, с помощью которой можно разговаривать через длинную веревку». За нарушение полагается штраф. И у нас такое было. Еще в пушкинские времена адмирал Шишков выступил с инициативой переделать все заимствованные слова на русский манер. В результате, помните, «галоши» превратились в « мокроступы ». На этом, к счастью, все и закончилось. Русский язык из-за прилива иностранных слов уничтожен не будет. Он уже зарекомендовал себя как язык, способный сопротивляться заимствованию. Это сопротивление большого языка, языка, который знает себе цену. Существенную роль играет и литературная традиция, а она у нас, как известно, очень велика.

— Выходит, русский и сам может выступать в качестве языкового агрессора, «навязывая» другим языкам свою лексику?

— Русский уже проявил агрессивность по отношению к языкам республик бывшего СССР, поэтому сразу после распада местные Академии наук спешно взялись за дерусификацию . Если же смотреть в мировом масштабе, то агрессия русского минимальна. Благодаря нам в каждом языке есть «блины», «спутник» также везде звучит одинаково. Россия ведь долгое время была отгорожена от всего света: к себе кое-как впускала, а от себя не отпускала. Не стоит забывать и о том, что до недавнего времени присутствие носителей русского языка, скажем, в европейском сообществе было минимальным. Откуда ж взяться языковой агрессии?

— А вам не кажется, что русский язык вообще находится в несколько ущемленном положении? Даже в самой бедненькой сельской школе российские дети изучают английский . В то же самое время сложно представить, чтобы американским школьникам в качестве обязательного предмета преподавали русский. Почему так?

— Маркс был прав, говоря: «Бытие определяет сознание». Сегодня ближайший претендент на изучение в школах Европы и Америки — китайский язык. Все просто: как только Россия еще сильнее закрепится на передовых позициях в мировой экономике, у других стран появится стимул изучать наш язык.

— Но Советский Союз был одной из двух сверхдержав, а русский язык все равно оставался в тени.

— Не скажите. Уверяю вас, что в той же Германии после распада СССР количество школ и вузов, в которых преподавали русский, сократилось почти втрое. В начале 90-х ослабевшая Россия воспринималась как весьма сомнительный экономический партнер.

— А как вы считаете, к языку применим термин «мода»?

— Безусловно. И в этом смысле решающую роль играет не только экономический фактор. Так что у русского языка еще есть все шансы стать модным, ибо притягательность нашей культуры абсолютно несомненна . Поверьте, мировое сообщество ценит ее подчас гораздо больше, чем мы сами.

— А что нынче модно в самом русском? По-прежнему жаргон?

— К счастью, эта напасть потихоньку отступает. Даже когда я вижу по телевизору фильмы о зоне, понимаю, что тексты к ним писали какие-нибудь тетеньки или дяденьки из лихих 90-х, которые никак не привыкнут к тому, что тюремная лексика уже не модна. Речь молодежи я знаю: они так уже не говорят. В моду постепенно входит язык интеллектуалов, в том числе некая смесь игриво-искаженных словечек русского происхождения, дающих комический эффект. Даже в языке интернет-общения уже не так актуальны американизмы — русский побеждает. И я думаю, дальше интеллектуализмы так или иначе возьмут верх. Если, конечно, не произойдет что-нибудь уж очень радикальное .

• ДЕМОНКРАТИЯ!
• Засоряет ли Интернет русский язык?
• Живой великорусский язык все превозможет
• 98 правил русского языка
• У РУССКОГО ЯЗЫКА НЕТ БУДУЩЕГО.