Какую цель ставил я перед собой, пытаясь создать подобную теорию?

Ответ на этот вопрос имеет множество аспектов (от социально-психологического и педагогического до медицинского), но главным из них для обыкновенного «человека с улицы» оказывается, пожалуй, чисто житейский, имеющий отношение к философии жизни, которая, надо сказать, на сегодняшний день стала довольно-таки запущенным предметом.

Обобщённое понимание всех навыков, которыми переполнена жизнь каждого человека и которые существуют обычно изолированно друг от друга и даже, –– в ощущении их носителя, ­­–– мешают один другому, создавая массу взаимных препятствий, может не только убрать последние, но и гармонизировать их, привести «к общему знаменателю», утешить тем, что ты, занимаясь одним  навыком, занимаешься, практически, и всеми другими, перенося достижения на весь навыковый сегмент жизни.

Действительно, практика показывает, что многие из нас страдают из-за несогласованности желаний  в различных областях действительности.. Отсутствие какого бы то ни было теоретико-практического подспорья сказывается не только на духовно-психологическом, но и на физическом самочувствии. У человека же обладающего мастерством гармонизации навыков всегда есть повод для радости, ибо он становится просто не способным терять время лишь на одно единственное занятие, на один единственный навык. В его внутреннем мире чаще царит то спокойствие, которое в любой уместный момент  перерождается в художническое волнение, в добрый социальный замысел или в то недалёкое будущее, где он сможет, как это сделал поэт, без стыда признаться: «над вымыслом слезами обольюсь»...

Понятно, что у тех, кто овладевает многими навыками, «перекликающимися» друг с другом и сообщающими другим о своих постоянных up-grade’ах, значительно повышается творческий потенциал. Ясно также, что смена деятельности в этом случае теряет признаки разрыва или резкого перехода, а исполняется legato, связно и плавно. словно соединяя голоса в партитуре симфонии. Это уже полезно как средство от утомляемости, а точнее –– как способ существования, когда частота смен деятельности делает нас неутомимыми, то бишь частично отдыхающими  постоянно и непрерывно.

Безусловно, современные условия жизни человека, требуют от не него как обладания немалым количеством навыков, так и способности приобретать их быстро и безболезненно. Постпсихология позаботилась об этом –– в распоряжении её адептов находится множество методов, соответствующих уровню сегодняшней науки о человеке и постоянно совершающих up-grade, учитывая, по возможности, весь спектр огромного количества открытий.

Итак, можно отправляться в постпсихологическую «страну умений». Надеюсь, после того, как он в ней побывает, каждый читатель ощутит себя хоть немного лоцманом, выходя в открытое море жизни. Приятного путешествия!

1.  КАКИЕ  НАВЫКИ НУЖНЫ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ?

 Этот вопрос можно было бы посчитать излишним, если бы мы были вполне уверены в правильности уже имеющихся ответов. Однако, при всём уважении к традициям, уместно вспомнить хотя бы о том, как с течением времени человечество приходило к необходимости изменять количество и учебный объём предметов, скажем, в начальной школе. Прошли столетия, прежде чем установилась некая международная, т.е. всечеловеческая норма, которая с течением времени всё меньше соответствовала истинному положению вещей, –– человечество не очень-то успевает за собственной цивилизацией...

В чём же основные причины такой заторможенности, если не считать всё возрастающий объём информации всеобъемлющим аргументом, как это обычно делается?

Во-первых, мы привыкли к чрезмерному водительству, что воспитывает чаще всего известную всем обученную беспомощность. Во-вторых, акцент до сих пор поставлен, в основном, на так называемом «знании», а, следовательно, на знаточестве и начётничестве, а не на приобретении навыков, тем более тонких, и приобретаемых не так, как это принято ещё до сегодняшнего дня с использованием силовых методов, а ненасильственно и на фоне переживания высоких состояний, соответствующих переживанию необходимых знаний и обязательно –– им  соответствующих  умений. Оказывается, такую почти фантастически сложную задачу постпсихологии решить под силу. И осуществляется это решение благодаря постпсихологической автодидактике.

Первое, чему нужно научиться, так это изживанию  ориентации на ложный интеллектуализм. Нужно всерьёз отказаться от псевдомышления «блоками банальностей», тривиальными цитированиями, избегая окончательной потери чувства собственного разумения, лишённого стремления выгодно разместить в социальном пространстве какое-то проверенное мнение и прослыть эрудитом. Самостоятельность мышления –– редко встречаемое явление, несмотря на то, что все мы в детстве переживаем период свободного использования материала, полученного от окружения. Мы тогда пользуемся, сами того не зная, методом вольной ассоциативной навигации и нацелены на овладение основными бытовыми навыками, чтобы быть «как большие». Это –– «золотой век» нашей жизни, который неизменно и неумолимо должно избывать при помощи темпового результатного (то есть направленного на качественное воспроизведение знаний, часто так и остающихся вещами в себе, а то и просто вызывающих отвращение и отторжение за отсутствием организменного пристрастия к ним).

Выражаясь проще, первым сознательно и самостоятельно приобретаемым навыком должен быть навык отмены всего непережитого (но якобы «знаемого»), получение раскованного состояния после прощания с удерживаемым насильно, но не привлёкшего к себе душу.

Вторым может быть навык, содержанием которого является осуществление принципа ­–– точное и грамотное исполнение материала важнее его запоминания, а исследование исполнения –– лучшее начало исследования самого материала.

Важнее всего на всех стадиях овладения привычными действиями (а это и есть навыки) –– централизовать желание и осуществление большей свободы исполнения движений.

Зажатый организм отменяет качественное запоминание.

Зажатости разного рода никогда не существуют отдельно. Физическая (мышечная), например, неразлучна с психической, а психическая активно сотрудничает с умственной и т.д. Как утверждал один из лучших пианистов двадцатого столетия Клаудио Аррау (американский пианист, чилиец по рождению), вероятно, повторяя слова Ференца Листа (он был учеником ученика, ­–– так сказать, педагогическим внуком –– великого венгра) «душа пианиста работает лишь тогда, когда не зажаты руки».

Но самым важным –– третьим ­–– первичным и базовым навыком должен быть у человеческого существа навык самой его сущности, а именно навык (или хотя бы его архетип) восприятия и непрерывного поиска высоких состояний, без которых совершенно немыслим подлинный человек и отсутствие которых во мне ведёт меня к скатыванию к бытийству в качестве  другого существа в облике человека, которого Фридрих Ницше назвал  ёмким словом Untermensch, то есть недочеловек. Я должен выбрать, кем мне быть, в ту же минуту, когда я понял весь ужас потери высоких состояний как самого важного в жизни  и превращение её в тусклое и неистинное существование не того меня, неудачника по определению, отрекшегося от возможности, что называется, выйти в люди ­–– в самом прямом смысле слова. 

Накопление высоких состояний  даёт ощущение ненапрасности жизненных усилий, создаёт базу для отбора и накопления навыков, сообщает нашим усилиям уверенность в их правомерности и необходимости, другими словами –– буквально предлагает и постоянно творит энергию и силы для занятий, скоро становящихся тем, что в твоём ощущении вовсе и не работа, и не игра, а прежде не знаемое переживание естественной –– бесконечно необходимой и неограниченной –– деятельности всего, что есть действительно я, неповторимый, как любой из нас.

Приобрести такое умение можно, просто, образно выражаясь, повернув рукоятку моего внутреннего социального навигатора, только что ещё смертельно утомлявшего меня намечаемыми им поисками призрачного «успеха в жизни», превратно понимаемого счастья, обезображенного уже самой эгоистичностью и мелкостью цели,  превращающих тебя в растратчика  собственных дней, которых в противном случае становится гораздо больше, потому что я лучшей своей частью живу не только в кругу близких, а   во всём мире, предлагающем мне ипостаси времени в виде тех самых  высоких состояний, квантовые потоки энергии и дополнительной положительности –– в самой глубинной моей реальности.

2. УМЕНИЕ И ОСВЕДОМЛЁННОСТЬ

Попробуем заменить пышное слово «знание» нейтральным и достаточно скромным «осведомлённость». Сразу чуть легче жить... Простота и скромность не просто украшения, а насущная необходимость. Слова умеющего-умелого точны и доброжелательны, если они имеют отношение к его телу-исполнителю. Он не покрикивает на него, мол, давай-давай, нечего дурака валять! Не приказывает, никогда не ставит себя выше него, не гневается и не умничает... Но –– об этом позже.

Умение мастера настолько же привлекательно, как притягательно путешествие в неведомую, –– но предчувствуемую как прекрасную, –– страну.

Узнавший о ней больше подробностей уже как-то разжёг свой интерес и, таким образом, получил дополнительную силу. Он хочет поскорее попасть в неё, незамедлительность действий становится навязчивой, однако, сверхположительной идеей какого-то отрезка жизни. Вокруг будущего праздника знакомства с ней, вертятся сотни идей и видений. Полнота жизни налицо. И, не дай Бог. ничего не сделать...

Тогда случится то, что на каждом шагу мы наблюдаем у нашего брата, легкомысленно откладывающего «на потом» то, что, по своей тонко организованной сути, не может быть отложено и гибнет навсегда, погружаясь в облака пережитого и вспоминаемого с горечью и сожалением.

Мечта о мастерстве, подкреплённая осведомлённостью  о нём, укрепляет решительность им овладевать. Определение своего места в жизни связано со смутным поначалу видением какого-то умения, а значит, и ремеслом. И чем, так сказать, ремесленней наши представления о нём, тем лучше. Правда, здесь, говоря о Ремесле, неплохо писать (про себя и на бумаге)это слово с заглавной буквы, да ещё и с добавлением эпитета высокий, поскольку мы имеем дело именно с Высоким Ремеслом.

Выбор мастерства зачастую сопряжён с расшифровкой не сразу ясных, скрытых от нас самих в тумане предчувствий. Дело в том, что от нас требуется, по сути, изобретение нового вида какого-то ремесла, –– в соответствии с неповторимостью, как говорится нашего «внутреннего состава». Осуществляется это изобретение методом соединения ранее не соединявшегося (агглютинативный метод).

Выбор неведомого (и не названного до поры) начинать должно с выбора намерений (интенций). Культура намерений заключается в умении находить наиболее высокие и (воспользуемся полузабытым словом) благородные  намерения и предпочитать исполнять их. Цепочки  предпочтений, постепенно разрастающиеся в истинный указатель пути для внутреннего человека, являются не просто корреспондентами. сообщающими, в конце концов, о наших наклонностях, ––  они становятся настоящими поставщиками энергии, жизненной силы (стамины).

Далее события развиваются, обычно, на фоне постоянного успешного поиска и расширения репертуара параллельных занятий. Но об этом стоит поговорить отдельно.

3. СТРАДИВАРИ НАШЕГО ТЕЛА

 Различать моё тело и моё Я может помочь мне обыкновеннейшая честная  наблюдательность ­­–– каждый из нас способен заметить (была бы внимательность!), что мы ни о чём  не способны помыслить, чтобы не… помышлять об этом, т.е. о том, что мы помышляем. Мы не созданы для мышления «без присмотра». В этом, вероятно,  наше главное отличие от животных как таковых. Наш примат (Homo Sapiens Sapiens) рассматривается в рамках постпсихологии как физиологическая платформа человека, а не самим человеком в собственном смысле этого слова. Именно наш телесно акцентуированный примат с его переживаниями (душой) трактуется как наблюдаемое и исполнительное единство, существующее в полной мере как таковое именно и  только в случае своей отдельности от наблюдающего за  действиями нашего примата. Объём этих наблюдений очень индивидуален и зависит от развитости навыка такого наблюдения, которое,–– скорее всего, ошибочно,–– называют самонаблюдением –– ведь под наблюдением в этом случае находятся видовые особенности, проявленные в индивидах-животных, временно принадлежащих нам, а не наши собственно человеческие сущности...

            Заметим, что наше подлинное Я  (Homo Globalis Globalis, как я его называю), связано не только с приматом, в котором оно частично (однако, как мне кажется, максимум  на две трети или минимум на одну треть) находится, но и со всей культурой человечества, материальный носитель индивидуальной связи с которой  ещё предстоит открыть... Правда, как бы там ни было, предлагаемая концепция обеспечивает то удобное (а следовательно, естественное) логизирование и отношения с навыками, не выходя за пределы нравственного пространства.

К этому можно добавить ещё одну деталь.

Культуру человечества пора считать явлением природы, а не списывать её в разряд чего-то необязательного, побочного, если вообще не включать в список аномалий или недоразумений. Даже если эта мысль не станет твоим убеждением, она сослужит свою всеобъемлющую службу, пронизывая все наши навычные дела  атмосферой произрастания, вегетации, относя их ко всему человечеству и  даже ко всей вселенной, к бытию вообще...

Человеческое тело желает духовных занятий. Это доказывают многочисленные факты, например, связанные с улучшением здоровья тех, кто посвящает тело таким занятиям. Немало свидетельств имеется и в современной геронтологии, так же как в огромном количестве повседневных наблюдений. Одним словом, высокие духовные состояния ведут нашу плоть к благоденствию, и в этом, как я полагаю, ни у кого нет сомнения.

Данное нам тело, с которым, увы, суждено быть знакомым лишь поверхностно, представляет собой один из самых удачных инструментов, сотворённых природой. Но только в сочетании с явлением природы под названием Культура, оно вполне  может показать свои возможности.   Его интеллект развивается вот уже около двух миллионов лет. По сравнению с нашим личным опытом, это просто несопоставимо. Однако мы уверены, что ему, этому шедевру мы предпочитаем наш получаемый по наследству житейский опыт, его подавляющий, сковывающий его. Получается, что единственно правильный выход ­–– доставлять ему нужный материал, «загружать» его необходимыми переживаниями, давать ему самые современные поводы для сотрудничества с глобальной культурой и глобальным человечеством.

Лучше всего общаться с телом опосредованно ­–– через третье лицо, называя его  «он» или «она».

4.      ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ

Из вышесказанного мы можем сделать вывод о наиболее удобных отношениях между плотью и Я, о комфортном взаиморасположении двух этих участников процесса формирования навыков. В постпсихологии это называется позиционированием. Само собой разумеется, что, пользуясь ею,  это явление нельзя обойти нигде, где мы имеем контакт со  вторичным (после тела-организма) инструментом (например, музыкальным или ремесленным), с партнёром или материалом.

Расположение внешних органов (конечностей, туловища и т.д.) овладевающего внешнедвиженческими навыками обязательно связано с ощущением их веса, а точнее –– с притяжением Земли, вектор которого направлен к её центру. Необходимая освобождённость увеличивается по мере осознания этого притяжения, без которого было бы невозможно развитие огромного количества важнейших человеческих занятий в их традиционном смысле.

Всё глубже и яснее осознавая движения, мы, при помощи позиционирования, имеем возможность всё более успешней использовать притяжение Земли (разумеется, не брезгая другими «притяжениями», притягательными моментами, или аттракторами). В широком смысле слова, вес имеет решительно всё, включая в предметный мир бестелесные явления, представления, мысли, желания, эмоции, чувства и т. пр.

              Позиционирование ориентировано на результат, являясь до-деятельностной подготовкой к его достижению. Что это означает? Прежде всего, –– что очень важно, –– стремление не заниматься «подгонкой ответа», фальсификацией двигательного результата, пользуясь настройкой всей системы векторов и ощущений, переживаемых мастерами.

Трудность заключается в том, что чаще, чем это может показаться, порой и выдающиеся мастера не умеют передавать свои ощущения словами и другими доступными подмастерьям знаковыми средствами  в объёме, достаточном для качественной трансляции этих ощущений. Далеко не каждому из них удаётся конвертировать то, что является, грубо говоря, органичной массой привычных виртуозных движений, в драгоценный текст-слепок, годный для использования старательным учеником. Однако… однако, даже наличие самых удачных объяснений и иллюстраций хватает лишь на время. Что же делать?

Постпсихологический ответ гласит: необходимо иметь в распоряжении общую теорию навыка, которая в весьма значительной степени  переводит овладение навыками в автодидактическое русло. Изучение правил позиционирования начинается с самых главных, а именно:

1.      Предпочтительное внимание оказывать не мышцам, а скелету.

2.      Согласовывать плоскостные взаимоотношения рабочего места органа  и совокупности его контактных частей.

3.      Контакты (прикосовения) осуществлять, исключительно используя точки золотого сечения , найденные на нужной стороне рабочего органа или его части.

 4.      Прикосновение (контакт) продолжать уплотнением, но ни в коем случаем не нажимом.

5.      Постоянно помнить о «принципе раскрывающейся (однако, никогда не раскрытой окончательно!) ладони», который гласит: «прежде чем входить в контакт, раскрой ладонь или её виртуальный аналог до предела!».

6.      Ввести в обиход понятие «угол золотого сечения» (т.е. угол между вектором уплотнения и рабочей плоскостью  инструмента).

7.      Стремиться к нестандартному применению различных предметов наряду со стандартным.

8.      Следить за «кинетической мелодией», за её связностью (legato).

9.      Всегда отслеживать зависимость между связностью кинетической мелодии и реализацией основного принципа ВЕКТОРНОГО ОБУЧЕНИЯ: навык существует в сферическом пространстве совершенствования, уменьшающемся в результате правильного упражнения за счёт сокращения связочных движений.

10.   Удерживаться в определённом ритме, но пользоваться агогикой  (отклонениями от темпа в целях выразительности исполнения движенческого текста).

11.  Постоянно сверять своё мышление с диалектическими параметрами  при помощи «диалектического реостата» (свет переходит во тьму, когда «событийный» рычажок скользит по одной и той же обмотке, и наоборот; противоположности, или оппозиции, никогда не расстаются с общим материалом и не могут быть в действительности «чистыми экстремумами», продолжая содержать в себе, пусть minimum minimorum, «обмоточной смеси» )

  12.  Исполнять отчётливо и энергично избираемый по высоким культурологическим  критериям навыковый  материал.

13.  При исполнении какого бы то ни было материала никогда не пренебрегать  основным правилом постановки движений: не исполнять следующее  движение до полного его осознания, «плотно» задерживаясь на предшествующем.

14.  Переносить вышеизложенные правила телесного поведения на социальное, нравственно-интеллектуальное и какое бы то ни было иное (например, поведение «внутреннего человека», фантазирование, хозяйственно-бытовое и т.д.).

15.  Стараться жить, не расставаясь ни на мгновение со странной, на первый взгляд, мыслью о, пусть микроскопическом, но вполне серьёзном и ответственном личном участии в эволюции человечества, о «домашнем задании» на всю жизнь, исполнение которого поощряется самым реальным образом ­–– вознаграждениями в виде здоровья, высокого качества жизни «внутреннего человека», чувства оправданности существования в этом мире                                                                                        

Желающим вникнуть в тонкости исполнения этих правил следует обратиться за помощью к моим монографиям по постпсихологической тематике, а также к художественным произведениям  (проза, стихи и т.д.).  Неплохо также позаниматься на семинаре, поставить самостоятельные занятия на тренингах и т.д.

5.      ЗАГАДКИ ОБЫЧНЫХ ДВИЖЕНИЙ

Обычные движения таят в себе сюрпризы для каждого, пожелавшего начать постпсихологическую чистку навыков. Пожалуй, с них лучше всего начинать, чтобы не повторять застарелых ошибок, когда приобретаешь новый навык.

Целью такой ревизии является, в частности, и развитие зоркости  в области наблюдения за телом, особенно за местами неоправданных напряжений, то есть «зажимов». В больших залах, где я обращался к публике с простой просьбой  обратить внимание на свои плечи, которые почему-то... приподняты, дружно опускались сотни плеч и раздавались возгласы удивления, смех,  обмен замечаниями, абсолютное большинство слушателей были застигнуты врасплох... Этот и многие другие аналогичные случаи убедили меня в том, что непродуктивные напряжения паразитируют на жизни человека, не получившего специальной подготовки.  Надеюсь, что и сейчас у читателя появилась улыбка…

Поток банальностей и привычных, принятых когда-то в детстве и юности на веру воззрений, сор обыденного сознания, мещанской заторможенности  в развитии связи с современной  наукой в возможно полном объёме, –– в известном смысле, тоже самое, что зажатость для  мускулов. Мысль, потерявшая ощущение актуальной связи с современностью, перестаёт существовать. Остаётся  лишь её призрак,  запертый в замке прошлого. Этот призрак появляется при условии нарочитого забывания (интенциональной амнезии). Изобретатель такого фантома чаще всего заинтересован не в истинности интеллектуального продукта, а в его социальном эффекте (зачёт, диплом, карьера и т.д.). Интересно, что мысли, принадлежащие перу древних, так же теряют свой смысл без актуализации. Сборники афоризмов для  отсутствующего в сегодняшнем Мировой Мысли состоят из пустых страниц. Кажущееся мышление заменяет подлинное, соотносящееся со всечеловеческим. Впору вспомнить слова Л.Н.Толстого о том, что мы умны лишь все вместе...  

Разоблачение собственного способа мышления, отказ от «блокового» потакания соблазну быть «успешным» и способа «думать» по заказу обстоятельств, от опустошительной и физиологически опасной игры в интеллектуальность просто необходим, чтобы прекратить скованные  безнравственным табуированием  подлинно твои умственные усилия и прорваться к свободному истинному мышлению. Единственно правильный путь, согласно моей концепции, –– постоянное «обновление себя», непрерывное «осовременивание», на фоне уверенности в том, что мир уже ушёл вперёд, а ты не должен отставать от него, от его науки, его искусства, от всей глобальной культуры.

Перевести обычные движения в категорию «загадочных», недостаточно осознанных и легко, и трудно –– в зависимости от уровня понимания проблемы. Решительно всё –– от ходьбы до простого поднятия руки, от прыжка на одной ноге через невысокий барьер до подписи на квитанции, от простейшей кухонной мысли до грандиозной идеи изобретателя –– имеет общую движенческую основу. Это и есть то, что не каждый понимает сразу.

Параллельное развитие навыков даёт ощущение «неутраченности времени». Навыки помогают друг другу, углубляется понимание процессов их формирования и всё очевидней становится их взаимопроникновение. Кроме того, организм начинает вырабатывать вещества, поддерживающие состояние своеобразной эйфории и, разумеется, укрепляют здоровье, сопротивляемость болезням, внутреннее равновесие и значительную независимость от так называемых «настроений». В конце концов, становится ясно, что можно вообще упразднить это понятие, изъять его из внутреннего употребления.

Особенную ценность имеет расширительное толкование движений. Вся наша внутренняя жизнь, так же как и внешняя, целиком состоит из движений, которые, к нашему невосполнимому ущербу, остаются в абсолютном большинстве случаев пожизненно безнадзорными, ненаблюдёнными, что не может не результировать в мириады мелких и десятки серьёзных зажатостей, препятствий на пути серьёзного индивидуального развития. Восполнить этот недочёт исключительно эффективно помогает понимание человеческой сущности как двусоставной. «Со стороны» наблюдать легче, а, если быть, точным, то наблюдение как таковое вообще возможно лишь со стороны...

6. ПОВТОР КАК НЕПОВТОРИМОСТЬ: ИСПОЛНЕНИЕ И ТЕКСТ.

Повтор в традиционной педагогике рассматривается как явление самоочевидное. Другими словами, он никак не рассматривается с аналитической и практико-исполнительской точек зрения. А, между тем, как главный фигурант любого навыкового процесса его давно нужно было бы изучить гораздо глубже, чем он изучен. Здесь, очевидно, вредит как раз то, что у каждого существует полнейшая уверенность в своём знании этого термина. «Куда уж проще, –– думает любой из учащихся, а нередко и из учителей, воспитателей, тренеров и т.д. –– бери и повторяй себе! Что тут рассуждать?». Однако… Если, всё же, покопаться и  рассмотреть повтор  попристальней, то оказывается, что уже само уточнение термина даёт не так уж мало.

Действительно, давайте попробуем задаться вопросом о том, что и как мы повторяем. Повторяем  ли мы чужой или свой образец движения, когда мы получили задание спортивного тренера? Способны ли мы вообще доподлинно, в точности повторить движение, будь оно чужое или наше собственное? Повторяем ли мы текст или собственное исполнение текста?

Этот список вопросов, которых обычно не задают, можно продолжать чуть ли не бесконечно, потому что открываются самые неожиданные соотношения неповторимого и повторимого, реального и иллюзорного. Таким образом, мы приходим к выводу о расширении пространства реальности,  к уточнению действий в нём, к осознанию исполняемых движений любого типа –– внешних и внутренних.

Наконец, мы становимся способными «картировать», применять изобретаемую специально для такого случая  своеобразную картографию. На «карте» мы обозначаем различные необходимые движения, выражающие движенческую сущность навыка, или како-то его узловой частицы. Немой подмастерье становится говорящим, став мастером, он способен не просто показать движения, а расшифровать их в графике, отобразить в словах, вызвать нужное состояние соответствующими  образами, создать примеры событийных контекстов и т.д.